Умер легендарный Юрий Розанов. Он больше двух лет боролся с онкологией, но продолжал комментировать

Не стало Юрия Розанова.

Об этом в твиттере сообщил Михаил Моссаковский.

— Через 15 минут эфир. Не знаю, как работать, — написал комментатор «Матч ТВ» и начал трансляцию кубкового матча «Уфы» и «Урала» с трогательных слов о Розанове. — Сегодня и дальше будем работать в память о Юрии Альбертовиче.

Первый приступ случился в январе 2019-го: «Я чуть не помер. Какие-то инсультные вещи: рот не открылся, пол-лица провалилось, паник-аттак и потеря сознания на пять минут. Слава Богу, рядом была супруга, и скорая моментально появилась. Страхи и дискомфорт переживем, в причинах врачи разбираются. Спасибо, что живой, короче. На позитиве», — писал Юрий Альбертович в телеграме.

Комментатор отправился на обследование в Южную Корею и исчез из эфира. «Искали инсульт — оказалось, что метастазы в голове», — признался комментатор после обследования. — «Очень помогло, что супруга рядом была. Когда объявили диагноз, подумал: сегодня ведь не умру, чего волноваться? Это очень помогло. Господь подарил мне 30 лет рядом с любимой женщиной — чего еще можно просить?».

Летом Розанова поддержала футбольная команда «Матч ТВ», которая сыграла матч с блогерами из «Амкала» в майках с надписью Never Give Up (как у травмированного Мохаммеда Салаха в полуфинале Лиги чемпионов «Барселоной») — и цитатами Юрия Альбертовича.

В ноябре Розанов вернулся к микрофону и отработал отборочную игру Евро-2020 Ирландия — Дания в паре с Константином Геничем. По сильно изменившемуся голосу и интонации чувствовалось — насколько ему было тяжело.

— Последние минут 15−20 действительно дались непросто, но тут нужно отметить, что рядом с ним сидела его супруга Жанна, — рассказывал Sport24 Константин Генич. — Она очень здорово ему помогала, держала за руку. Мне кажется, в психо-эмоциональном плане ее присутствие для Юрия Альбертовича было очень важно. Он на нее смотрел — и у них на лицах появлялась улыбка. Они очень хорошо друг друга дополняли.

Я понимал, насколько сложно после такой паузы вернуться в эфир ярким, бодрым и фестивальным — даже с громадным бэкграундом и мастерством Розанова. Он и сам волновался, и я весь день думал, как себя вести, как подстроиться. Должен признаться: я горжусь этим человеком. Прийти и работать с листа он не мог, тренировался дома во время трансляций — начиная с коротких отрезков по 15−20 минут. Где-то он был закрепощен, чувствовалось, что немножечко побаивается.

У Розанова было пожелание, какой должна быть аппаратная — побольше и посвободнее, чтобы там было чем дышать. Не каморка, в общем. И когда мы пришли в аппаратную, он сказал, что последний матч с Елагиным тоже комментировал отсюда. Я ответил: «Ну, Юрий Альбертович, пойдем на «ТЭФИ».

После этого Розанов комментировал хоккейный МЧМ (отработал победный для России четвертьфинал с Швейцарией) и лигочемпионский матч «Челси» — «Бавария», а во всемирный день борьбы с раком подробно рассказал о своей болезни и реабилитации.

— Повезло пройти первый курс лечения в Корее, там и поставили в окончательный диагноз: онкология в легком и метастазы в голове. С тех пор бьюсь: химия, радиология. Мне было легко корейского профессора понимать, потому что уровень английского у нас примерно одинаковый. Я начал у него спрашивать, есть ли у меня год, есть ли у меня полтора. Он говорит: «Я не знаю. Давайте пробовать». Потом оказалось, что после первой химии есть некоторые минимальные улучшения. После второй пришла пора ехать домой. Он показывает на компьютере — вот что было, вот что стало. И я сам вижу, что у меня пошли улучшения. Он говорит: «Это не победа. Это значит только одно: химия, которую я подобрал, начала работать».

Мне Господь дал прожить больше трех десятков лет с лучшей женщиной на свете. И просить у него большего, наверное, было бы с моей стороны наглостью. Это первое, что мне пришло. Философское спокойствие меня настигло. Тем более что болей каких-то я не испытывал. И потом я понял, что надо возвращаться на работу. Просто брать и возвращаться. День наступил — его надо прожить. Но самое главное — радоваться этому дню. Не как последнему. А завтра будет еще лучше. А послезавтра будет еще лучше. Мне такая позиция очень близка, и я стараюсь ее придерживаться.

Несмотря на тяжелую болезнь Розанов до последнего оставался на позитиве. Прошлым летом он снова рассказал о прогрессе в лечении (которое уже проходило в России) после ухудшения состояния и до последнего верил, что продолжит комментировать.

— Не думаю ни про какую пенсию, вы что! Либо помру, либо буду работать. Про так называемый заслуженный отдых даже мыслей нет. Хочу трудиться дальше!

Сначала считал, что с моим диагнозом год — подарок Божий. Однако мало, хочется еще. И анализы улучшаются. Если так, может, впервые за 25 лет выпью на Новый год нормального шампанского, хоть оно и уступает безалкогольному. Я и в минувшем декабре хотел пригубить в знак того, что почти поправился. После лечения становилось лучше, лучше, лучше… Посчитал себя близким к выздоровлению. Но 26-го числа пришли результаты МРТ, доктор попросил срочно приехать. «У вас, — говорит, — десять новых образований». Делаю томографию: легкие куда ни шло, но добавился надпочечник, и все двинулось в голову.

Дико благодарен докторам, не потерявшим присутствия духа: «Ваши образования пока маленькие, с ними можно бороться». — «У меня уже было “химий” штук двадцать». — «И еще будет двадцать. Это жизнь, борьба».

Накануне смерти Розанову стало хуже. Как сообщил Mash, жена вызывала ему врачей из-за затрудненного дыхания. Прибывшие сотрудники скорой рекомендовали ему наблюдаться у лечащих врачей.

Сегодня Юрия Альбертовича не стало.