В межсезонье в российском биатлоне снова полыхает. Сильные спортсмены, показывающие достойные результаты в прошедшем сезоне — Лариса Куклина, Ильназ Мухамедзянов и Евгений Емерхонов, остались без ставки в ЦСП по непонятным причинам (министр спорта Олег Матыцин обещает разобраться). На централизованную подготовку не попали лидеры сборной последних лет: Александр Логинов, Антон Бабиков, Кристина Резцова и Светлана Миронова. Дмитрий Шукалович, работающий аналитиком в группе Сергея Башкирова, переведен в юношескую сборную (хотя спортсмены хотели, чтобы он стал тренером в группе Башкирова).
В конце прошлой недели руководство Союза биатлонистов России (СБР) приняло решение не продлевать контракт с реабилитологом национальной сборной Ильей Яковлевым, хотя биатлонисты уверяли, что он нужен команде (был единственным таким специалистом на всю сборную).
Последние события вокруг сборной «СЭ» обсудил с двукратным олимпийским чемпионом, президентом Федерации биатлона Санкт-Петербурга Дмитрием Васильевым. Специалист приоткрыл еще одно дело, которое может повлиять на будущее нашего биатлона.
Команда Майгурова ведет себя как шпана из подворотни
— Вас удивляет, что в межсезонье так много негатива и странных решений вокруг сборной?
— Совсем нет. Не просто так на отчетно-выборной конференции половина делегатов голосовала против кандидатуры Майгурова. В том числе и я. Это были не эмоции, а вывод относительно работы его команды. На мой взгляд, Майгуров продолжает совершать ошибку, окружая себя людьми, которые не способны привести отечественный биатлон к качественному развитию. Их действия и решения противоречат здравому смыслу. Они принимают непопулярные решения, но не объясняют их никому. Делают это втихаря, неожиданно, исподтишка.
Вот как объяснить снятие со ставки в федеральном ЦСП Ларисы Куклиной? Она выиграла четыре гонки подряд, закончила сезон на четвертом месте в рейтинге СБР. Или Мухамедзянова, который разрывал всех в Ижевске. Сейчас их выкидывают на помойку. Допустим, команда Майгурова думает, что это правильный ход. Но объясните его людям. Честно, они ведут себя как маленькие дети. Захотел и сделал. Почему? Да просто так захотелось. Это несерьезный подход, на уровне детского сада. Такое ощущение, что они специально создают себе проблемы, чтобы подвергаться критике.
— Ваше мнение о ситуации с Шукаловичем и Яковлевым?
— Это вопрос трудовых отношений между работодателем и сотрудником. Их увольнение или понижение, как в случае с Шукаловичем, надо объяснять общественности. Особенно когда речь про федерацию, которая на слуху. Это говорит о том, что у Майгурова и его заместителей нет управленческого опыта. Речь идет про живых людей. Если они хотели прибавку к зарплате, то их надо выслушать и аргументировать, почему ты не можешь этого сделать. Или, наоборот, дать прибавку. Но когда ты ведешь себя как шпана из подворотни, бьешь исподтишка, то это несерьезно. Честно, мне за них даже немного обидно. Они ведут себя максимально непрофессионально.
— У вас есть понимание, почему так происходит?
— Все очень просто. Главная кадровая проблема в нашей стране, не только в спорте, заключается в том, что руководящие должности порой занимают люди без опыта. Зачастую олимпийские чемпионы или чемпионы мира сразу идут в кресло руководителя национальной федерации, в Министерство спорта… Не имея ни жизненного, не управленческого опыта. Из солдат сразу метят в генералы. Нужно посмотреть, как все устроено на земле, поруководить региональной федерацией. Не прийти на все готовое, когда деньги дают букмекеры и Минспорт, а побегать и самому поискать партнеров. Биться за каждую ставку в региональном ЦСП. Чтобы тебя послали 25 тысяч раз, но ты бы продолжал возвращаться с новыми обоснованиями. Это настоящая школа жизни. Но пройти ее никто не спешит. Поэтому во многих базовых вещах у того же Майгурова много пробелов. Это проблема. Все лезут в начальники, без социального лифта. Есть еще один важный момент.
— Какой?
— Для меня, Алексея Нуждова или Ильдара Нугманова биатлон — это хобби. Мы вкладываем в него личные средства. Для команды Майгурова руководство федерацией — это бизнес. Насколько мне известно, они положили себе выдающиеся зарплаты. Мне такая даже не снилась. Я, наоборот, пытаюсь «накормить» своих спортсменов, тренеров, создать им условия. Понимаю, что если я этого не сделаю, то не смогу с них спрашивать. Это важнейший принцип. Если бы жена знала, сколько личных денег я потратил на петербургский биатлон, то выгнала бы меня из дома. Это можно делать только из чистой любви. Эта работа в минус.
Поэтому у нас и результат есть. По общему рейтингу в этом году у Петербурга второе место, у Московской области — четвертое. Это как волк, которого ноги кормят. Им этого и не снилось, потому что они никогда не работали на местах. Они не знают, как добыть бюджет, как его правильно распределить. Это процесс, который надо пройти.
Дело об изменениях в Уставе СБР рассматривает суд
— С моральной точки зрения некрасивая история всплыла и с дипломом президента СБР (суд в Екатеринбурге признал недействительным диплом, который Майгуров получил в 2001 году в Уральском институте коммерции и права).
— Если честно, то меня эти подковерные игры не волнуют. Меня больше беспокоит вопрос с Уставом СБР. Вы в курсе ситуации?
— Нет. Расскажете?
— Помните, на отчетно-выборной конференции, когда Майгурову не хватило одного голоса для победы над Нуждовым (конец июня 2022 года), был принят новый Устав СБР. За него проголосовали делегаты конференции. Ильдар Нугманов (президент Федерации биатлона Республики Татарстан. — Прим. «СЭ») выяснил, что Устав был принят один, а в Минюсте зарегистрирован абсолютно другой. С очень серьезными отличиями. Нугманов подал в суд. Сейчас дело рассматривается. Если будет признано, что была подмена Устава, который был принят на конференции, то налицо мошенничество. Это предмет для разбирательства, выявления тех, кто это сделал, а также возбуждения уголовного дела.
— То есть на это уже должны будут отреагировать и Минспорт, и ОКР?
— Безусловно. Это предмет для вынесения импичмента. Это не поддельный диплом 20-летней давности. Мы живем согласно этому Уставу, а в принятом документе прописаны совершенно другие вещи. Мы за них не голосовали. Это меняет кардинально все. Ждем решения суда.
