В конце года в Краснодарском крае случилась экологическая катастрофа: крушение двух танкеров в Керченском проливе привело к загрязнению моря и берега мазутом. Страшно представить, какое количество животных погибло и сколько работы предстоит для борьбы с последствиями масштабной аварии. Вратарь «Енисея» Андрей Сорокин отправился в зону ЧП волонтёром и поделился с «Чемпионатом» впечатлениями от работы.
— Почему решились на столь нестандартный для футболиста шаг?
— Мои родители живут в Краснодарском крае, в городе Ейск. У меня сейчас отпуск, я давно искал возможность туда поехать. Когда приехал, узнал ситуацию. Но не понимал, куда ехать, где искать жильё. Мне знакомый тренер сказал, что собирается отряд волонтёров, которых отправляют на автобусе в Анапу, предоставляют жильё и питание. Мы сразу записались — взял своего брата, ему на днях исполнилось как раз 18 лет, потому что там можно работать только совершеннолетним. Буквально на следующий день ночью садимся в автобус, едем туда. Мы не спали, переоделись и отправились на пляж. Нам объяснили, как работать, что делать. Первый день был самым жёстким — шторм, ветер, дождь, очень холодно. Но там и женщины, и старики — им тоже нелегко. Все работают и отдаются.
— В чём заключалась ваша работа?
— Много видов работы. В первый день нас отправили на пляж, где мы должны были собирать мазут с песком, складывать в мешки и оттаскивать их подальше от берега. Первую партию того, что волонтёры собирали, к сожалению, смыло в море. Мешки закопались в песок, поэтому их надо откапывать и оттаскивать очень далеко. Они очень тяжёлые — дай бог, чтобы один мешок мужчины смогли втроем отнести. Ещё ездили на погрузку мешков. Людей распределяют на бригады по 10 человек для этого. Подъезжает трактор, мы грузим мешки прямо ему в ковш, он отвозит их в «КАМАЗ», а дальше отправляют на утилизацию. Этих мешков там тысячи — 16−18 «КАМАЗов» в день уезжают на утилизацию. Работы до вечера хватает.
— Как там сейчас обстановка?
— Становится лучше, потому что берега очищают, мешки утилизируют. Но хотелось бы побольше людей и техники, которая нам помогала. Побольше бы молодых ребят. Там много взрослых людей, спасателей МЧС, стариков, местных казаков. Но молодых — вообще нет, только те, которых отправил колледж, а они не могут отказаться. А эта сила как раз и нужна.
Сейчас я уже не вижу там больших луж мазута. Они есть поверхностно, много мешков, но самая большая проблема, которую я заметил, — когда идёшь по пляжу, нога проваливается, а там мазут. Он глубоко впитался, он уже под песком. Его надо выкапывать, потому что летом пойдут испарения — невозможно будет там находиться. Сверху всё может казаться чистым, но внутри мазута полно.
— Чем могут помочь те, у кого нет возможности приехать?
— После того как разошлась информация, что я здесь, многие ребята написали, спрашивают, как сюда попасть. Есть волонтёрские номера, здесь отвозит автобус, кормят, предоставляют питание, проживание и экипировку с лопатами. Твоя задача — просто поехать и помогать, больше не о чем переживать. Это большой плюс. Если человек не может поехать, то нужно как-то продвигать эти новости в массы, рассказывать, что у нас есть проблемы. Или хотя бы не мешать, потому что есть те, кто пишет, что это пиар. Но даже если это так, то он всё равно даёт плюс, потому что мне пишут люди, которые хотят приехать.
— Когда вы в первый раз это увидели, какие появились мысли?
— Был небольшой страх, потому что мы приехали, когда был шторм. Атмосфера напоминает фильм. Видел, как нейросеть создавала фотографию, где женщина в мазуте и танкер. Это действительно так выглядит. Очень много людей в респираторах, все работают и помогают. Всё выглядит именно так, будто случилась мировая экологическая катастрофа. Очень жутко и холодно, хотя на второй день было тепло. Самое главное, что понимаешь, какие мучения это принесло человечеству. Там столько работы! Я не знаю, сколько её ещё нужно и закончится ли она вообще. Просто ужаснулся, какого масштаба катастрофа и сколько ещё нужно людям трудиться и всего делать.
— Видела, что людям приходится принимать медикаменты после работы.
— Нам дали нормальные респираторы, в которых мы работали. Но ближе к концу дня начала болеть голова. Думал, от усталости, но на ужине вся группа сказала, что у них мигрень. Мы пили таблетки от головы. У брата, который помоложе, схватило живот — началась диарея. Там не сильно пахнет, думаешь, потерплю, но это сильно влияет на организм. Так что обязательно надо работать в респираторах. Боюсь представить, что будет летом. Это же всё вылезет наружу!
— Сколько надо времени, чтобы ликвидировать последствия катастрофы?
— Чем больше мы привлечём людей к помощи, тем быстрее это закончится. Думаю, что не скоро. Техника, которая там находится, — на утилизации. А надо снимать слои песка, потому что мазут уже под ним. Летом это всё будет испаряться. К сожалению, не скоро это закончится, но верю, что люди ещё поедут. Надеюсь, из других городов тоже подключатся. Сейчас там люди из пары городов Краснодарского края, которых отправляют туда, но этого мало!
— Вы первый раз занимаетесь волонтёрством?
— Нет, в 2012 году, когда в Крымске были потопы, я ездил туда от школы. Также мы отвозим вещи в детские дома, помогаем им по возможности. Стараюсь делать добрые дела.
— Кажется, о таких вещах надо говорить, чтобы привлечь людей.
— Конечно! Ведь Чёрное море входит и в другие страны. Эта ситуация касается не только России. Они бы тоже обратили внимание на это — хоть бы техникой помогли.
— Говорят, что ближайшие 10 лет в Чёрном море нельзя будет плавать.
— Вы представляете — 10 лет! Это же поколение сменится. Это очень много. Там работают эмчеэсовцы. Я на них, бедных, смотрю: люди очень устали, сил не хватает.
— Ваша работа закончилась?
— Волонтёры работают по три дня, а потом их отвозят домой. Ты можешь выбрать, поедешь ещё или нет. Сейчас праздники, Новый год, оттуда уедут, 31-го числа никого не будет. Мы отпразднуем с семьёй Новый год, а потом, думаю, на три-четыре дня перед сборами с командой поеду. Хочется максимально помочь.
Мария Куцубеева
