— Да. Вся семья к этому руку приложила: и папа, и мама, и дедушка тоже. Он со мной все мое детство был. Но в основном на начальном этапе всем занимались мама с папой.
У меня хоккейная мама, самая настоящая, везде возила меня. Начиналось все, как у всех, просто катался на коньках. Был нападающим. Потом как-то так получилось, что встал в ворота. Там мне больше понравилось, больше зацепило.
— То есть идея встать ворота принадлежала именно вам?
— Честно сказать, прям детально не помню, как это произошло. Просто как-то плавно к этому все перешло.
Дедушка шутит, когда мы вспоминаем, почему я в ворота встал. Он говорит: «Знаешь, почему у всех нападающих зубов нет, а у тебя все целые? А потому, что ты сразу вратарем стал, в маске играл».
— Для вас в детстве он был дедушкой или Владиславом Третьяком? Уже в таком юном возрасте понимали, что он за величина?
— Для меня, честно сказать, он и сейчас остается просто дедушкой. Я редко вспоминаю, что это такая масштабная личность. Наверное, это правильно, стараться все-таки понимать, что он, в первую очередь, дедушка, а не какой-то там великий человек.
Конечно, я этим горжусь. Безумно горжусь. И дочку свою воспитываю так же. Чтобы она знала, кто ее родственник, но, в первую очередь, это дедушка и прадедушка для нее и для меня. Это какие-то более человечные моменты, — сказал вратарь «Лады» Максим Третьяк.
