Лидер мирового олимпийского движения Томас Бах официально передал бразды правления своей преемнице Кирсти Ковентри. Во многих зарубежных СМИ публикации об этом событии наполнены цитатами с благодарностями немецкому функционеру. Как утверждается, он за 12 лет своего правления удержал организацию на крепких финансовых позициях, не допустил катастрофы мирового спорта в условиях пандемии и в целом уберег Олимпиады от политических бойкотов, хотя для них были все предпосылки.
Все это, безусловно, важно и отчасти справедливо. Но при этом надо помнить: при Бахе МОК не только остался неповоротливой патриархальной структурой, но и оказался втянут в крайне опасный идеологический водоворот, который грозит огромными проблемами в будущем. Пытаясь прослыть прогрессивным руководителем и не вызвать гнев сильных мира сего, немецкий чиновник перевернул с ног на голову ключевые принципы большого спорта. Это предстоит разгребать многим поколениям атлетов, если олимпийская классика вообще выживет при нынешних раскладах.
Борьба за все хорошее против всего плохого
Во многих западных медиа, особенно в родной Германии, Баха давно обвиняют в политической близорукости и считают чуть ли не «агентом Кремля». У нас в стране, напротив, называют приспешником Запада и человеком, растоптавшим принцип «спорт вне политики». Сам экс-глава МОК обижается на обе радикальные точки зрения, считая себя миротворцем и спасителем олимпийского движения от атак «политических ястребов». Откуда же взялись столь разные подходы, и чем на самом деле руководствовался Бах у руля самой авторитетной спортивной организации планеты?
Пытаясь вникнуть в логику поступков немецкого фехтовальщика, надо вспомнить, что в 2013-м он пришел к власти с реформаторскими идеями. После предыдущего олимпийского босса, Жака Рогге, который как огня боялся перемен, стратегия на корректировку и осовременивание олимпийской программы была глотком свежего воздуха. Увы, тема приведения классического спорта в соответствие с велениями времени в конце концов толкнула команду Баха к необходимости формирования для МОК «гражданской позиции», столь популярной в среде неолибералов.
В 1990-х на Западе сформировалась концепция, согласно которой успешному человеку мало хорошо выполнять свою работу, быть примерным семьянином и заниматься благотворительностью. Все это предлагалось совмещать с некими социальными усилиями — борьбой за экологию, права женщин, против различных предрассудков и так далее. По факту это не было политической деятельностью, а лишь гуманитарными инициативами, стремлением сделать мир лучше. Так что данный тренд подхватили и крупные компании, и общественные организации, объявив «борьбу за все хорошее против всего плохого» своими «ценностями».
Классическая политика — это, как известно, отстаивание интересов отдельных социальных или этнических групп, даже когда это делается под флагом заботы об общем благе. Отличие гражданских активистов в том, что они продвигают не государственные концепции, а более широкие идеи, зафиксированные, например, во Всеобщей декларации прав человека. И все вроде хорошо, если бы со временем у сторонников планетарной гармонии не возникало желания осчастливить людей против их воли. И если бы они в конце концов не приходили к выводу, что «добро должно быть с кулаками». Это, увы, в конечном итоге и произошло с олимпийским движением, во главе которого стоял Томас Бах.
Может ли справедливость быть выборочной?
Вроде бы борьба МОК против дискриминации женщин, отмена запрета на агитацию против расизма и прочих негативных явлений, провозглашение приоритета прав человека над спортивными результатами, отстаивание идеи олимпийского перемирия и положений хартии — это ценные инициативы Томаса Баха. И они напрямую не связаны с политикой. Однако давно известно: права одних начинаются там, где заканчивается свобода других. В итоге Лозанна выступила против дискриминационного бана атлетов из России, но не тех, кто представляет командные виды спорта, кто выступает за ЦСКА и Росгвардию и кто публикует в соцсетях «антинейтральные лайки». Но может ли справедливость быть частичной и выборочной?
Приняв в феврале 2022 года одну из сторон конфликта под соусом защиты гуманитарных ценностей, Бах приговорил олимпийское движение к бесконечному реагированию на геополитические кризисы. Причем не в традиционной роли площадки для урегулирования споров, а этакой «дубинки» для одной из сторон. Накануне Парижа-2024 от МОК требовали «гражданской позиции» по вопросу израильской операции в секторе Газа. Потом Лозанна чудом избежала необходимости вмешательства в противостояние Индии и Пакистана. Сейчас, видимо, не избежать заявления по поводу обмена ударами между Израилем, Ираном и США…
Можно ли считать лайки мальчиков и девочек в соцсетях более важными для олимпийского движения, чем, например, скандал с серийным педофилом Ларри Нассаром в американской спортивной гимнастике? Или историю проникновения в женский турнир по тяжелой атлетике на Играх-2020 бывшего мужчины-трансгендера? Или победы интерсексов в женском боксе на ОИ-2024? Или коррупционные дела в оргкомитетах практически всех Олимпиад начиная с 2016 года? Или бесконечные истории с беттерами в теннисе и других видах спорта? Или бесчинства антидопинговых органов с наказанием невинных и оправданием богатеев?
Все эти истории приключились во время орденоносного президентства Баха, и он почему-то не отреагировал на них должным образом. При этом потуги немецкого функционера следовать современным веяниям выглядели просто смешно. Идея киберспортивной Олимпиады кажется мертворожденной. Попытки включения в программу Игр экстремальных дисциплин обернулись появлением 14-летних чемпионов в скейтборде — и это как бы не считается нарушением прав несовершеннолетних. Зато у бывшего олимпийского лидера нашлись время и воля на придумывание десятков пунктов политического нейтралитета, которые точно войдут в историю как гениальный образец спортивной бюрократической мысли.
Автономия спорта должна стать автономной
Так есть ли место в большом спорте «гуманитарным ценностям», и обязан ли атлет выступать за «все хорошее против всего плохого»? На мой взгляд, олимпийским чиновникам в этом отношении необходимо срочно умерить пыл. Все, что не касается соблюдения правил и регламентов соревнований, а также положений «фейр-плей», не должно касаться спортивных властей. Ведь те же этические нормы — очень тонкое понятие и могут по-разному трактоваться в разных культурах. А если мы продолжим педалировать «политический нейтралитет», то очень скоро дойдем до костров инквизиции и распродажи индульгенций.
Лично я отменил бы даже допинг-контроль — то есть передал бы его с международного уровня на национальный. Любая страна заинтересована в борьбе за здоровье своих граждан — вот пусть и занимаются. Потому что в лице ВАДА мы уже получили такого монстра, что он начал угрожать национальным суверенитетам. Бах сделал попытку отгрызть у Монреаля часть полномочий, создав на российские деньги Международное агентство тестирования (ITA). Но это не усмирило радикальных борцов за чистый спорт, которые давно ставят себя выше интересов спортсменов и болельщиков.
Если действующему атлету за пределами стадиона хочется быть гражданским активистом — на здоровье, это никого не должно волновать. А вот когда целые спортивные организации начинают занимать определенные гуманитарные (а по факту политические) позиции… Например, ущемляют представителей отдельных национальностей, проводят прайд-акции в поддержку меньшинств, транслируют идеи BLM или отменяют рукопожатия между украинцами и россиянами — это катастрофа. Такие проявления идут вразрез с тем, для чего создавался спорт. И то, что они стали возможны в период правления Томаса Баха, — настоящий позор.
Олег Шамонаев
