Даниил Медведев лишь в воскресенье принял старт на «Мастерсе» в Мадриде и довольно уверенно обыграл аргентинца Хуан-Мануэля Серундоло — 6:2, 6:2. Россиянин остался единственным чемпионом турнира «Большого шлема» в сетке нынешнего розыгрыша. Неудивительно, что к успеху Даниила было особое внимание. С ним пообщались представители зарубежных СМИ, ну, а затем лучший наш теннисист по LIVE-рейтингу ATP поговорил и с российскими журналистами, среди которых был и корреспондент «Чемпионата».
А вначале приводим слова Даниила Медведева на корте сразу после победы:
— Вы хорошо начали и играли всё лучше и лучше. Как вы себя чувствовали на корте?
— Да, я чувствовал себя хорошо на тренировке здесь, но тренировка — это не то же самое, что матч. Корты, тренировочные корты обычно немного отличаются от центрального. Так что, конечно, немного нервничаю, потому что мне кажется, у нас, теннисистов, есть небольшое суеверие, что чем хуже вы играете перед турниром, тем лучше вы иногда играете на нём, и чем лучше вы играете перед турниром, тем хуже может быть в матчах. Но я преодолел это суеверие, как мне кажется, четыре года назад, поэтому просто с нетерпением ждал возможности попробовать реализовать игру, которую я демонстрировал на тренировке, и я полностью доволен собой.
— Это ваш первый матч на турнире, на центральном корте в этом году, как вы оценили условия и как вы можете извлечь из них максимум пользы?
— Да, я видел, как многие игроки поскальзывались и говорили, что стало более скользко, чем обычно. Я всегда чувствовал, что Мадрид очень сухой, как будто у меня кровь из-под ногтей, потому что было очень сухо. Поэтому я чувствовал себя лучше, чем обычно. Я помню поединок с Шевченко. Я выиграл хороший матч, но не мог двигаться. Сейчас я двигался довольно хорошо, так что я чувствую себя отлично. Если другие игроки немного скользят, это хорошо для меня. Я постараюсь сделать всё возможное для себя.
— Несколько игроков вылетели из турнира ещё до того, как вы начали играть. Вы следили за этим с каким-либо интересом?
— О, да. Когда я на турнире, я много смотрю теннис, а когда обычно проигрываю, я как бы забываю об этом и просто проверяю счёт. Сейчас я смотрел много тенниса и чувствую, что в некотором смысле уровень, возможно, ближе, чем был раньше, потому что так, глядя по рейтингу, вы знаете некоторых парней, я не буду называть имена, но парней топ-50, но вы знаете, что как только вы видите его и, скажем, кого-то из топ-5, вы знаете, что это может быть интересно, потому что парень не может хорошо сыграть весь турнир, однако один матч он может сыграть потрясающе.
— Расскажите нам, насколько хорошо было выступление на этом грунтовом корте, на русском языке, пожалуйста.
— Да, я очень хорошо тренировался перед турниром, и задача была войти в матч точно так же, поэтому рад, что, скажем так, не зажало, смог играть в свой теннис, атаковать, забивать, идти к сетке, подавать. Всё было супер, и постараюсь продолжать так же в следующих матчах.
А затем на пресс-конференции Даниил Медведев ответил на вопросы журналистов.
— Это ваша первая победа на этой неделе в Мадриде. Как ощущения? Что стало ключом для победы?
— Да, я хорошо готовился к матчу, но, конечно, матч и тренировки — это разные вещи. Так что я немного нервничал, пытаясь показать ту же игру, что и на тренировках. Мне это удалось, я играл агрессивно, я играл хорошо, и я доволен своим уровнем игры сегодня. С нетерпением жду следующий матч.
— Насколько тяжело ждать свой первый матч до воскресенья?
— Для меня это не было тяжело. Конечно, немного повезло, что получилось просто так пройти в следующий раунд. Наверное, некоторые игроки предпочли бы всё-таки сыграть, чтобы войти в ритм, но, знаете, Ласло (Джере. — Прим. «Чемпионата») — тяжёлый соперник, так что, к сожалению для него, всё так неудачно сложилось. Мне бы хотелось с ним сыграть, но раз так случилось, то ты понимаешь, что тебе надо сыграть на один матч меньше, чтобы выиграть турнир. Я продолжил тренироваться даже в день того поединка, потому что он снялся где-то за два часа до начала, так что я пошёл на тренировочный корт, чтобы продолжить готовиться к турниру. Это не ощущалось чем-то странным, так что я рад, что смог хорошо сыграть сегодня.
— Несколько лет назад, когда вы проиграли Алькарасу в Индиан-Уэллсе, вы сказали, что все стали делать против вас укороченные. Каково это, когда вы понимаете, что другие игроки думают, что придумали тактику против вас? Насколько важны в игре укороченные и как им противостоять?
— Я думаю, укороченные очень важны. Я тоже их использую иногда. Я определённо не лучший в туре в этом плане, но иногда их использую. Для меня это зависит от того, как вы попадаете по мячу. Это может быть способность с рождения, либо тренируете это в детстве, я не знаю. Я играл против Беллуччи в этом году и проиграл ему, я тренировался с ним вчера, потому что он левша. Музетти и Алькарас похожие в этом плане. Они могут сделать укороченный с тех мячей, с которых, по идее, не должны. Поэтому они самые опасные, ведь ты не ожидаешь такой удар, а у них всё равно получается хорошо. Мы с Кареном, конечно, можем сделать несколько хороших укороченных, но мы бы не смогли это сделать с длинного мяча или если он сильно закручен, получился бы подарок для смэша сопернику. Я помню, что, когда Карлос так сделал, кто-то ещё стал так делать. Но для этого вам нужно хорошо действовать руками, иначе будет лёгкий виннер для соперника. Так что укороченные — это хорошая стратегия, но с ними примерно, как с ударами с лёта — ты чувствуешь себя здорово, если у тебя получается хороший удар, однако если этот компонент игры у тебя слабый, то, конечно, нужно искать баланс и не идти к сетке после каждой подачи.
— В прошлом мы много раз видели, что, например, Роджер Федерер приглашал молодого и перспективного игрока тренироваться с ним, и это выглядело, как более опытные игроки были своего рода скаутами. Вам было интересно, например, потренироваться с Фонсекой, раз вы ещё не играли друг против друга? Подобное ещё происходит в теннисе или уже нет? Потому что в эпоху Роджера и Рафы это происходило довольно часто.
— Сложно сказать. Я точно не делаю это специально. Я тренировался с Жоао, когда он был спаррингом на Итоговом в Турине, и у него уже тогда были сумасшедшие удары. Он очень сильно бил по мячу, и ребята из топ-8, которые были, там говорили: «Вау, он будет крутым», и он стал сейчас крутым. А вообще, нет, я не тренируюсь с молодыми специально. Я стараюсь смотреть по ходу поединка, потому что даже трёхсетовый матч длинный, так что у вас достаточно времени чтобы понять, промахнётся он следующим ударом или нет. На тренировках, мне кажется, против Жоао играть невозможно, потому что он просто бьёт в полную силу. Иногда он попадает, иногда — нет, но я уверен, что в матче он так делать не будет. Во время матчей все немного нервничают и бьют по мячу не так сильно. Так что я не делаю это специально, но иногда на тренировке или в Монте-Карло мы играем с подающими надежды игроками.
— Ваш следующий соперник — Накашима. Вы играли в Индиан-Уэллсе-2023. Что скажете о нём? Какие его сильные стороны?
— Да, это было давно на турнире в Индиан-Уэллсе, там покрытие, наверное, раза в два медленнее, чем здесь, так что это другая история. Но он улучшил свою игру, я бы сказал, что со второй половины прошлого года он играл очень хорошо. На мой взгляд, у него хорошая подача. Я с ним не тренировался и давно не играл против него, так что это будет интересно. Надеюсь, я смогу играть так же, как и сегодня, и тогда меня сложно будет одолеть.
— Каждый год по Формуле-1 и гольфу выходят документальные фильмы о событиях года. Карлоса Алькараса тоже будут снимать на этой неделе для документалки про теннисистов. Знаю, что вам не понравился «Брейк-пойнт», когда он вышел в первый раз. Но как бы вы отнеслись сейчас к тому, что за вами будут целую неделю ходить и снимать ваше теннисное закулисье?
— Ну, я видел, как снимают Карлоса, и, знаете, это не для меня. Камеры повсюду, за вами весь день ходят. Когда я на корте, я стараюсь подписывать много автографов, или даже в официальном отеле или на каникулах. Это нормально. Я подписываю, я делаю фото. Но когда у меня ужин, или я с семьёй, то нет. Я могу если, например, меня попросят фото во время ужина, сказать: «Нет, не сейчас, можно после ужина». Так что я могу быть довольно грубым из-за своего личного пространства. Если я разрешу снимать себя для документалки, я сойду с ума, потому то если ты разрешишь им, они захотят большего — снимать жену, дочерей, задавать им вопросы, задавать мне вопросы про мою личную жизнь. Я помню что Джек Харлоу в интервью говорил, что люди вокруг тебя, которые не твои друзья, а фанаты и все остальные, хотят знать про тебя всё-всё. Хотят знать, с кем ты встречаешься, что любишь есть, даже сколько ты принимаешь душ — 5 или 15 минут. Вам нужно что-то сохранить для себя, иначе они заберут у тебя всю жизнь. Для меня это та причина, по которой я не хочу сниматься в документалке, но никогда не говори никогда.
— Мне кажется, за последние, скажем, 25 лет одно из главных развитий мужского тенниса, это то, что вы делаете когда бежите за мячом, эти растяжки возле угла корта. Насколько важно сохранять качество даже когда вы полностью растянулись? И не кажется ли вам, что сейчас грань между обороной и атакой размылась, потому что есть ощущение, что уже все могут атаковать с любой точки корта?
— Да, мне кажется, что сейчас много физической практики, теннис, ракетки, мячи, но почти все уже умеют обороняться. Вы видели Райли Опелку? Он бегает, может похуже чем я или Карлос, но он всё равно очень хорошо обороняется. Он может бегать, играть долгие розыгрыши и всё такое. А лет 10 назад парни моего роста не умели играть долгие розыгрыши вообще. Они играли только на подачах и ударах с лёта. Так что я думаю что просто игра развивается. Такое и в футболе. Ты смотришь игру из 80-х, много красивых голов, но в защите ты замечаешь: «вау, да они вообще не двигаются». А сейчас все бегают туда сюда все 90 минут игры. Интенсивность очень возросла. И так в каждом виде спорта. Так что да, уже очень много игроков могут хорошо обороняться и атаковать с разных позиций, поэтому в игре теперь гораздо более важна физика, и, как мне кажется, поэтому сейчас силы более равны.
— Вы видели видео того, как Виктор Вембаньяма играет в футбол?
— Да, я видел, и это довольно забавно. У меня были мысли, типа: «Если бы он был профессионалом, как ему вообще можно было бы мешать на угловых?» Было бы забавно это увидеть.
— Каков ваш настрой на этот грунтовый сезон? Обычно вы приезжаете сюда и уже чувствуете, что у вас так много очков на хардовых кортах. Сейчас у вас уже был желаемый вами хардовый сезон. Какой у вас настрой на этот отрезок?
— Я чувствую себя всё лучше и лучше на грунте. Так что настрой — попытаться действительно сделать что-то большое. Может быть, вы знаете, я не ошибусь. Так что теперь я гораздо увереннее в себе. У меня было несколько топовых побед, даже если мы возьмем Монте-Карло. Я победил двух действительно хороших парней на грунте и был очень разочарован, проиграв очень легко Алексу [де Минору], но он сыграл отличный матч. Хорошо, когда можно сравнить. В следующий раз, если я буду играть с ним или с кем-то, кто играет на таком уровне на грунте, мне нужно действительно выступить намного лучше, и это то, что я пытаюсь сделать здесь, в Мадриде. Так что никаких реальных целей в плане очков или чего-то ещё. Но я хочу попытаться сыграть в свой лучший теннис. И хоть я сейчас на грунте, я могу играть почти так же, как на хардовом корте.
После общения с представителями иностранных СМИ Даниил Медведев ответил и на вопросы российских журналистов, в том числе и корреспондента «Чемпионата».
— Даниил, что было важным в матче? Показалось, что вы с хорошим настроением вышли на корт. Как себя настраивали? И что сыграло главную роль в победе?
— Да, я очень хорошо здесь тренировался. Но матчи и тренировки — это, понятное дело, разные вещи. Разная атмосферы, разные даже корты — центральный, на котором я сегодня играл. Поэтому я рад, что у меня получилось то, что я делал на тренировках — привнести в матч что-то новое, агрессивно играть, хорошо подавать, давить на соперника. Он ещё как раз применяет такой защитный стиль. То есть я и к сетке где-то выходил, где-то укорачивал хорошо, то есть всё, что хотел показать — получилось. Ну и когда у меня это получается, я в принципе топ-игрок и часто выигрываю, поэтому надеюсь, что буду продолжать или ещё лучше, или хотя бы так же.
— Победа быстрая и в этом смысле лёгкая в плане нагрузки. Это не очень в вашем стиле. Обычно первый круг — это два часика минимум, а то и три. Как это повлияет дальше на развитие турнира? Может быть какие-то дополнительные тренировки, чтобы больше прибиться к кортам и так далее?
— Нет, я здесь заранее в этом году решил приехать, ещё получил пропуск первого круга, поэтому я уже много тут тренировался. Так что в этом плане ничего не поменяется. Я всегда говорю, что всё равно лучше побеждать легко. Это может спасти где-то в поздних раундах, даже от каких-то болей. С другой стороны, мы всё это видим: допустим, Саша [Зверев] играл три часа, но он выйдет на следующий матч и, скорее всего, всё будет нормально. Но в идеале, понятное дело, за час всегда приятнее выигрывать и легче для тела, поэтому в этом плане какой-то огромной разницы нет. Но, по крайней мере, ничего не болит, тьфу-тьфу-тьфу, завтра потренируюсь и буду готов к следующему матчу.
— Так получилось, что в сетке к этому моменту вы остались единственным чемпионом ТБШ. Все остальные уже проиграли. Что это вам даёт — больше свободы, ответственности, давления?
— Нет, если честно, уже столько подобных турниров в своей жизни сыграл. Если ты хочешь выиграть турнир, надо побеждать всех. И иногда, бывает так, что ты играешь с Новаком в финале, когда он в своём прайме или не прайме, но выигрывает много турниров. Иногда ты играешь с Рафой, иногда, может, с кем-то другим. И если говорить, скажем так, про предматчевые расклады, то, может, это как бы что-то меняет, но всё равно это матч за матчем. Каждый матч нужно играть хорошо. Часто ты можешь проиграть людям, которых нет в 150, а можешь проиграть первому в мире. Поэтому сетка, наверное, действительно может чуть больше открыта, чем когда-то на других турнирах. Но каждый матч имеет значение и нужно просто играть хорошо, и тогда будут шансы победить.
— Показалось, что просто всё у вас получалось, всё было кайфово. Насколько у вас было такое ощущение внутри?
— Если честно, во время матча тяжело сказать, потому что ты сконцентрирован. Да, я чувствовал, что действительно он круто играет. Был один момент во втором сете, у него был брейк-пойнт, чтобы вернуться и сделать счёт 3:3, но это нормально — на грунте так бывает. То есть была полная концентрация, и может быть в предпоследнем гейме, когда был двойной брейк-пойнт, я ещё там пару хороших розыгрышей провёл, там уже может вот немножко было это состояние, что действительно я провёл крутой матч. А так это больше после матча, уже когда зашёл в раздевалку, начинаешь вспоминать матч, и такой — Да, действительно был крутой матч. Поэтому ещё раз надеюсь, что буду также продолжать агрессивно хорошо играть, и тогда будет много кайфа.
— Вы упомянули Новака Джоковича, он как раз говорил о том, что учитывая ваши хорошие отношения, если или когда он закончит карьеру, то он готов стать вашим помощником, наставником, ментором. Как вы к этому относитесь? Как вы с ним поддерживаете дружеские отношения?
— Я думаю, что Новак всегда помогал молодым игрокам. Я не думаю, что я один, которому он готов помочь. Я слышал в Австралии, что Саша, вроде сказал, что Новак ему пообещал год с ним работать после карьеры, быть его тренером (смеётся). Я думаю, что не факт, что он готов быть тренером, а скорее давать свои советы и делиться опытом со своими друзьями, кто ему ближе в туре. Поэтому, если будет такая возможность, то я буду этому рад. Но, конечно, ни в коем случае это не будет во время его карьеры, потому что это может поставить нас в неправильное положение. Может, ему будет неудобно отказать, но он же не будет свои секреты раскрывать. Поэтому, если закончит свою карьеру, посмотрим, о чём можно будет с ним поговорить.
Уходя из конференц-зала, Даниил пошутил в мою сторону: «Лет через пять» и засмеялся.
Даниил Сальников
