— Он очень воспитанный! Дядя Миша, вся семья постаралась. Можно сказать, что Саша старых нравов. Шайбы собирал после тренировок, не слышно его было. Все впитывал, не высовывался, на льду пахал. Мы его сразу приняли.
Он пришел при Семенове, а уже на следующий год при Билялетдинове на общих основаниях входил в основной состав. Его не надо было развивать, тянуть за уши. Кто бы ни приходил в команду, Овечкин свое место не отдавал.
— То есть, вы считаете, что на его личность большой отпечаток оставило то, что семья была спортивная?
— Безусловно! Дядя Миша и тетя Таня закладывали дисциплину в нем. Мама — олимпийский чемпион, и он воспитан в этом духе.
Дядю Мишу мы все знали, он Сашку возил с тренировки и на тренировку. В 16 лет Овечкину все было интересно, он игрой горел. Огонь!
— В его 16 лет было понятно, что за игрок вырастет?
— Знаете, кто-то в 16 лет так же начинал, а потом терялся. Саня же из года в год креп, рос как на дрожжах. И постепенно стало понятно, что это игрочище.
— Вы рисуете идеальный образ Овечкина. Неужели его никогда не заносило в общении с партнерами по команде или тренерами?
— Нет-нет! Он до сих пор, кажется, таким же и остался. Таким же простым. Его никогда не заносит и, думаю, уже не занесет. Такой же земной человек, как и все.
Я какое-то время его не видел, думал, что звезда! Но нет. Мне надо было для болельщика расписаться на джерси — он спокойно подъехал куда надо, расписался.
— Овечкин говорил, что благодарен вам и Сушинскому, что его молодого оберегали.
— Я бы не сказал, что в этом была необходимость. Но раз сам Саша так говорит… Он располагал к себе! Как вошел в раздевалку, так своей работой сразу вызвал доверие. Все, он в команде. Свой, — сказал тренер «Динамо» Андрей Скопинцев.
