— Когда вернетесь на крупные международные старты, четырехлетнее отсутствие практики таких соревнований скажется на вас?
— Никак не скажется. Потому что у нас вид спорта индивидуальный — одна дорожка и заплывы. Но есть психологические факторы, которые относятся и к другим ребятам. Мне они не так критичны, поскольку у меня есть опыт и знание, как работать в такой обстановке. Тут уже другой фактор в виде здоровья и болезни сыграл против меня.
— Насколько за четыре года уровень плавания в вашей дисциплине изменился? Вам трудно было бы в этом году бороться за медали чемпионата мира, попади вы туда в своей лучшей форме?
— На спине на «сотке» результаты сдвинулись — конкурировать будет сложнее. На «двухсотке» тоже чуть-чуть сдвинулось все, но, если брать мои лучшие результаты, то за первое-второе место на чемпионате мира я был бы способен бороться. Если подойти к стартам в своем лучшем состоянии.
— Выстраиваете для себя планы к 2028 году, летней Олимпиаде в Лос-Анджелесе?
— Я не буду сейчас говорить про олимпийский цикл. У меня стоит вопрос реабилитации. Реабилитации в плане спортивной деятельности, полного восстановления себя как спортсмена и своих результатов. Это цель на следующий год. Загадывать дальше не имеет никакого смысла, пока я не смогу набрать просто нормальную форму. Я не говорю уже пока про улучшение результатов, — сказал Рылов.
«Поздно пить боржоми, Женя». Рылов вдруг захотел нейтральный статус.
