Случается нечасто, что признание суперзвезды мирового масштаба возвращает к жизни имя, давно исчезнувшее из баскетбольных хроник. Но именно так произошло, когда Леброн Джеймс в одном из последних интервью назвал самым трудным соперником в своей карьере Деррика Тарвера — земляка из Акрона, с которым его связывали уличные баталии начала 1990-х.
Воспоминание Джеймса прозвучало без намёка на сенсацию. Он описал Тарвера как более возрастного игрока — левшу с простыми, почти прозрачными приёмами, которые, однако, делали его практически неуязвимым. Для 10-летнего мальчишки это было столкновение с иной физикой и опытом: каждая игра превращалась в проверку на прочность. В какой-то мере Тарвер стал тем фильтром, через который Леброну пришлось пройти, чтобы расти.
Траектория самого Тарвера сложилась иначе. В Университете Акрона он был одним из лидеров команды: дважды подряд завершал сезон с результативностью свыше 20 очков за матч и входил в символические пятёрки конференции. Его путь мог оборваться ещё до начала — после сердечного приступа у брата-близнеца у самого Деррика выявили склонность к аритмии, и врачи имплантировали дефибриллятор. Уже через несколько дней после операции он вновь вышел на площадку — редчайший случай для баскетбола уровня NCAA.
Драфт НБА 2004 года прошёл для Тарвера незаметно, и лишь спустя год он попытался пробиться в лигу через летний лагерь «Кливленда». Всё ограничилось несколькими минутами на площадке — шанса закрепиться он не получил. Дальше путь лежал за океан: контракты в Турции, Италии, Швеции, Ираке. В Европе Тарвер придерживался своего узнаваемого атакующего стиля, в скандинавских чемпионатах доходил до полуфиналов, а в иракском первенстве продолжал выходить на паркет даже после 30. Это не та история успеха, к которой привыкли болельщики, но история человека, для которого сама игра всегда была важнее титулов и регалий.
Реакция на слова Джеймса — вполне предсказуемая: можно вспоминать его битвы с Полом Пирсом и Дуэйном Уэйдом или противостояния с «Голден Стэйт», Карри и Дюрантом. Однако смысл был не в статистических сравнениях. Джеймс назвал имя того, с кем его личное становление связано куда глубже, чем с любым соперником по НБА. Тарвер не был лицом эпохи, его не обсуждали на первых полосах, но именно он сделал детские игры на акронских улицах настоящим испытанием.
Сам Деррик отнёсся к признанию спокойно и с улыбкой, предложив Леброну встретиться на площадке уже с сыновьями — тем самым передав эстафету новому поколению. Их давнее соперничество, начавшееся 30 лет назад на асфальте, неожиданно получило шанс на продолжение.
Артемий Берстенев
