— Приходилось ли что-то доделывать в «Гладиаторе», которого ставил Даниил Глейхенгауз?
— Когда мы что-то поменяли, он сразу это отметил, из наработанного что-то оставил, что-то убрал. В этой программе Даниил все поставил под Женю. Как человек, который много видел его на льду, который понимает, как работают спортсмены, он, конечно, поставил ровно столько, сколько тот реально сделает при условии всех удачных прыжков.
Особо что-то добавлять в эту программу не приходилось, хотя тоже были находки. В этой ситуации задача была не что-то еще наворотить пластически. В этом «Гладиаторе» есть внутренняя музыкальная драматургия, с ней нужно совпасть, и ее нужно удержать. Мы разбирали по актерским опорным точкам: здесь происходит вот это, здесь — это, а здесь — пусть энергетика попрет, фигачь, как ты любишь.
Безусловно, бо́льшую часть Женя уже делает сам, мне нужно только поправлять: «Вспомни, что здесь тебе нужно вот это». Вытянуть шею, опустить плечи, удлинить кисти, сделать все линии — а у него очень красивые линии — заставить это все делать в комплексе.
— Как получилось, что в группе в одном сезоне — два «Гладиатора»? Эту же тему на льду воплощает юниор Роман Хамзин.
— Это абсолютная случайность. Один хореограф пришел с этим материалом к фигуристу, и второй хореограф пришел с этим материалом, программы ставились в разных местах. Хотя эта преемственность неплохая. Если из Ромы вырастет такой же титулованный спортсмен, как Женя, это хорошо, — сказала Навиславская.
Семененко о произвольной: «Нашли интересным сотрудничество с группой Тутберидзе. Подметил, что Глейхенгауз очень хорошо вникает в тему постановки».
