За родной «Нефтчи» в высшей лиге чемпионата СССР он дебютировал в 18 лет — 23 августа 1983-го в «Лужниках» против «Спартака». И на долгие восемь сезонов стал основным форвардом бакинского клуба.
В конце 1990-го Олег Романцев пригласил Сулейманова в «Спартак». Но в состав пробиться не удалось. Забив в трех матчах за дубль два мяча, Назим перешел в другой «Спартак», из Владикавказа (так в то время называлась «Алания»).
Он был одним из самых ярких игроков этой команды золотых времен, выиграл с ней в 1995-м чемпионство, а в 1992-м и 1996-м — серебряные медали. Сколько лет прошло, а Сулейманов до сих пор рекордсмен клуба по количеству голов в высшей лиге чемпионата России (47).
Последний матч за владикавказцев он провел 16 ноября 1996-го. В Санкт-Петербурге, где на «Петровском» в золотом матче сошлись «Спартак» и «Алания». Москвичи победили 2:1. Больше всего за поражение досталось именно Сулейманову — на 90-й минуте он не попал по мячу из выгоднейшей позиции, после чего Валерий Газзаев, главный тренер «Алании», обвинил форварда в сдаче.
Назим поменял Владикавказ на Сочи, четыре сезона отыграл в местной «Жемчужине» и в 35 лет завершил карьеру. А годы спустя в интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову приоткрыл подробности расставания с клубом из Северной Осетии.
— С «Аланией» вы попрощались скверно: Валерий Газзаев обвинил вас в сдаче золотого матча «Спартаку».
— Это позже Валерий Георгиевич стал одним из лучших российских тренеров. А тогда был слишком вспыльчивым, агрессивным — вот и произносил такие слова. Мелькни у меня даже мысль продать золотой матч, я бы живым не остался.
В моей карьере вообще не было ни одной продажи игры, в разговоры на эту тему не вступал. Я в Россию приехал только в футбол играть, больше ничего. Потому что из Азербайджана меня просто-напросто выгнали.
— Как?
— Не как человека, а как футболиста. Это история давняя, еще не развалился Советский Союз. Меня сразу позвали в московский «Спартак», лично Олег Романцев звонил. К чему я это рассказываю?
— К чему?
— А к тому, что разговор с Романцевым зашел об условиях. Я ответил: «Олег Иванович, ничего мне не надо. Лишь койка в Тарасовке и питание. Я хочу в футбол играть». На базу мотался на электричке с Ярославского вокзала. По сей день Романцеву благодарен — он с большой душой ко мне отнесся.
— Но в Москве вы так и не сыграли.
— Не сыграл. Перешел во Владикавказ безо всякой компенсации — должен же один «Спартак» помогать другому. А закончился мой роман с осетинским футболом голевым моментом, который я запорол на последних секундах золотого матча. В раздевалке рядом со мной сидел Толя Канищев, и Газзаев обвел нас тяжелым взглядом: «Канищеву простил бы. Тебе — никогда!».
— Обидно.
— Я в Осетии играл шесть лет. Уважение было колоссальное, для меня Владикавказ стал второй родиной. Я в этом городе университет окончил. Президент республики Ахсарбек Галазов мне вручал орден «Во Славу Осетии». Попади я по мячу в том матче со «Спартаком», думаю, мне вообще поставили бы памятник, я до сих пор жил бы во Владикавказе.
Эх, ребята… Я вот что вам скажу: руководители «Алании» вполне могли не доводить в 1996-м до золотого матча. Помните, как «Спартак» нас догонял? Проигрывал торпедовцам после первого тайма 1:3, а потом победил 4:3. Будто по волшебству.
— Ваше руководство тоже могло устроить «волшебство»? Подстраховаться?
— О том и говорю. Могли бы решить вопрос. Да, я ошибся один раз за шесть лет, но не ошибаются только мертвые. А сколько я тащил команду?! Меня, между прочим, не отпустили в Испанию, хотя было прекрасное приглашение. А под конец обидели еще сильнее, чем тогда, в раздевалке.
— Расскажите.
— Приезжаю в клуб получать серебряную медаль — мне вице-президент дает на порванной ленте. Я взорвался: «Это что? Неужели такого заслуживаю?».
— Медаль сохранилась?
— Разумеется. Так и лежит — на порванной ленте. Никому ее не отдам, все равно мне очень дорога…
— С Газзаевым с тех пор не встречались?
— Никогда.
Егор Сергеев
