«Ты же знаешь историю, когда я приехал в первый день на “РЖД”, и у меня должна была состояться съемка. Она была настолько рано… В 6:50 я уже приехал на стадион, в 10 утра тренировка.
И когда я подъезжал на такси к этому шлагбауму, встречает меня охранник, проверяет машину, просит опустить стекло для того, чтобы удостовериться, что это за личность в машине. Я пускаю стекло, и он мне говорит: «Ты кто?» Я говорю: «Я новый футболист, я приехал на съемки». Очень вежливо. Он говорит: «Чего? Я тебя вообще не знаю, ты кто? Давай едь отсюда».
Все, для меня это уже красный флаг. То есть я взорвался. Я и так еле-еле проснулся, на эти съемки приехал так рано. И я ему говорю такую фразу: «Ты хочешь здесь последний день работать? Так я тебе это устрою».
То есть, ну можем считать, что снесло крышу? Окей, Нобель, но прошло уже столько, это было порядка пяти лет назад. Да, сейчас я это вспоминаю, где-то мне немножечко стыдно, где-то это смешно. Но на тот момент я, возможно, не осознавал того, что я говорю.
Но при этом, знаешь, какой просто я сам по себе человек? Если я чувствую неуважение, когда я его (уважение — Спортс«“) даю и не чувствую его взаимно в свою сторону, я могу быть очень злым после этого”, — сказал Тикнизян в интервью Нобелю Арустамяну.
