Ровно десять лет назад, 7 февраля 2014 года, в Сочи на стадионе «Фишт» открылись XXII зимние Олимпийские игры. О том, как это было и что осталось за кадром, «СЭ» рассказал один из участников этого грандиозного события.
Знакомьтесь — Борислав Володин, в 2014-м занимавший должность заместителя генерального директора Агентства по проведению церемоний. Именно это агентство, созданное оргкомитетом «Сочи-2014», отвечало тогда за открытие и закрытие Олимпийских и Паралимпийских игр.
Марс
— Что в Сочи входило в ваши обязанности?
— Я отвечал за декорационное оформление и систему подвеса сложнейших механизмов, которые использовались во время шоу. Плюс был руководителем съемочной группы телеверсии четырех церемоний — открытия и закрытия Олимпийских и Паралимпийских игр.
— Если из всех трудностей, с которыми вы столкнулись при подготовке, попрошу выделить одну — на какой остановитесь?
— Ой, их было столько! Иногда казалось, что мы на космическом корабле, который отправили на Марс. К нам приковано внимание всей планеты, а мы не знаем точно, долетим или нет…
В Сочи перед нами стояла задача сделать то, что никто раньше не делал. С точки зрения масштаба, креатива, технических достижений. Мы взяли все самое лучшее, что существовало тогда в шоу-бизнесе. Не в России — в мире! Нам помогала большая международная команда, в которую входили топовые специалисты из США, Канады, Великобритании, Австралии, других стран. Ну, а подчинялись все Константину Эрнсту, генеральному продюсеру церемонии.
Константин Львович, Андрей Болтенко, режиссер-постановщик, и Георгий Цыпин, главный художник церемонии открытия, придумали уникальный технологический проект. Фактически под крышей стадиона «Фишт» была выстроена железная дорога, по которой и перемещались гигантские декорации.
— Из них самая громоздкая — тройка лошадей?
— Да. Ее вес — 9 тонн. Длина 23 метра, высота — 20. Сконструировала шведская компания. Когда все было готово, возник вопрос — где собрать эту декорацию и протестировать на глазах заказчика?
— В чем проблема?
— В габаритах! Единственное место, которое удалось найти неподалеку от Стокгольма, — подземная военно-морская база. Здесь удачно совпало все — и огромная территория, и атмосфера секретности. Конечно, потребовалось специальное разрешение шведского правительства. Иначе посторонних, да еще иностранцев, туда не пустили бы.
Тройка
— Из России принимать лошадок отправилась целая делегация?
— Представителей заказчика было трое. Я и два английских инженера, которых мы привлекли к работе.
— О, так вы побывали на этой базе?! Расскажите же скорее, что увидели.
— Сначала ехали на машине. Потом по рельсам в открытом вагончике — примерно такие же используют в шахте горняки. В какой-то момент подкатили к скале, которая раздвинулась перед нами, словно в шпионском кино.
— Надо же.
— Внутри все похоже на гигантский ангар. Там и торпеды для подводных лодок производят, и в доках ремонтируют боевые корабли. Еще база может служить бомбоубежищем на случай ядерной войны. Пока тряслись в этих вагончиках, бросилось в глаза, что толщина дверей, разделяющих каждый отсек, — метра полтора!
— Впечатляет.
— Сегодня русскому туда не попасть. А тогда принимали радушно. Разве что фотографировать запретили. Даже телефоны на КПП у нас отобрали. Понятно — объект-то сверхсекретный. На память о визите осталось лишь короткое видео, которое снимал местный оператор, он мне потом запись прислал. Но на кадрах исключительно тройка лошадей с разных ракурсов.
— Слышал, намучились вы с этой птицей-тройкой.
— Не то слово! Самый проблемный элемент декорации из всех, что были на церемонии открытия!
— Почему?
— Конструкция технически очень сложная, вдобавок сумасшедший вес. Загнали под купол «Фишта» — а каретки, которые отвечают за движение декорации по рельсам, не справлялись. Там был небольшой подъемчик, на нем-то тройка постоянно и тормозила.
— Выкрутились?
— Эрнст отдал распоряжение репетировать круглосуточно. Долго промозглыми январскими ночами мы пытались запустить этих лошадей, пока кто-то из инженеров не предложил установить на каретках более мощный редуктор. Сработало! На церемонии все прошло безупречно. Летящая тройка, за которой раскрывается солнце, — на мой взгляд, одна из самых эффектных сцен. Как и другая, с паровозом.
— Напомните.
— Номер «ХХ век». Под музыку Георгия Свиридова «Время вперед» на высоте 60 метров начинает движение гигантский паровоз. Гудок, дым из трубы — все как полагается. И это снимает тросовая камера Cablecam, которая летит навстречу. Потрясающий кадр!
— Как интересно.
— На Cablecam настоял наш оператор, Иван Гудков. Из Сочи, помимо Первого канала, трансляцию вели две зарубежные телекомпании. Американская — NBC, и OBS, созданная МОК. Ни у тех ни у других такой камеры не было. Считали, что на «Фиште» ее не приткнуть: «Да под куполом столько конструкций для декораций — куда ж еще камеру вешать? Нереально!» Но Гудков аккуратненько ее приспособил, и потом эти изумительные кадры, снятые с верхотуры, NBC и OBS использовали в своих трансляциях.
Крыша
— Говорят, изначально «Фишт» должен был открыться для репетиций за девять месяцев до старта Игр. На деле вышло иначе.
— Да, времени в нашем распоряжении оказалось в три раза меньше. Вот вы спрашивали про трудности. С технической точки зрения это система подвеса. Не было ни одной репетиции, где все получалось бы идеально. Какая-то из декораций обязательно давала сбой. Что сразу ломало весь график. Те же каретки по щелчку пальцев не запустишь. Там хитрая система управления. Если что-то идет не так — она автоматически вырубается из соображений безопасности.
— Ясно.
— Другая проблема — глобальная. «Фишт». Так уж сложились обстоятельства, что репетировать мы начали на недостроенном стадионе. Как назло, зарядили дожди. А крыша еще дырявая. Утром приходишь — пол в лужах. Репетиция, естественно, откладывается. Но главное, регулярные протечки осложняли работу подвесных декораций. Каретки наполнялись водой, ночью, когда подмораживало, она замерзала.
— Как быть?
— Вместо утренней репетиции лезешь наверх, отогреваешь каретки. Затем сливаешь из них воду, сушишь, меняешь плату, чтобы не было короткого замыкания. И так изо дня в день… По стадиону мы до последнего ходили в касках. Потому что с крыши периодически падали болты, шурупы, гайки. Но это как раз нормально.
— Вы полагаете?
— Конечно. На стройке, к тому же при таком количестве подвесных конструкций, всегда есть риск, что сверху свалится какая-нибудь железяка.
— Несчастные случаи на «Фиште» были?
— Бог миловал. У нас строго следили за техникой безопасности. Без каски, оранжевого жилета и спецобуви до работы никого не допускали.
— Как в таких условиях репетировать?!
— Спасали тренировочные ангары, которые выстроили рядом с «Фиштом». Кажется, их было пять. Там круглосуточно отрабатывали номера воздушные гимнасты, акробаты, танцоры. Не забывайте — подготовка шла сразу к четырем церемониям. Времени-то было в обрез. 7 февраля — открытие Игр, 23-го — закрытие. Паралимпиада начиналась 7 марта, а заканчивалась 16-го.
Путин
— Долго вы жили в Сочи перед Олимпиадой?
— С сентября 2013-го. К полноценным репетициям с подвесными декорациями смогли приступить только в середине декабря. Но и до этого работали без выходных, в режиме нон-стоп. Дисциплина — как в армии. Каждое утро в 10.00 все руководство собиралось в штабе, которым командовал Эрнст. Неважно, во сколько ты лег накануне после репетиции и спал ли вообще, — в 10 обязан быть на летучке. Хронический недосып стал нормой. Выезжать из гостиницы всегда приходилось заранее, ведь в Олимпийском парке был серьезный досмотр.
— Даже для вас никаких поблажек?
— Абсолютно. Зеленая улица была лишь у Константина Львовича. Остальных ежедневно проверяли стюарды. Все строго — ни воду, ни еду на территорию не пронесешь. Как и на самой Олимпиаде.
А с нами сотрудничала большая группа иностранцев. Они обожали лапшу быстрого приготовления. Как-то подходит от них человек и говорит: «Парни, которые ночью работают на стадионе, просят “Доширак”. Организуете?» Сделать это мог только Константин Львович — его-то машину не досматривали.
— Согласился?
— Легко. С того дня в автомобиль Эрнста регулярно загружали килограммы «Доширака» и раздавали иностранцам. Те были счастливы.
— Девочку по имени Люба, главную героиню шоу, впервые подняли к крыше за восемь дней до церемонии?
— Да. Но к тому времени все уже было отрепетировано. Правда, не на «Фиште», а в тренировочном ангаре. Расскажу забавную историю. Церемония открытия начиналась с того, что Люба, зажав в руке воздушный шарик, пролетала над волшебными островами. Каждый из них символизировал какой-то уголок России.
То ли 4 февраля, то ли 5-го на генеральном прогоне ждали Владимира Путина. Он должен был зайти к нам в центральную аппаратную, расположенную на верхнем ярусе «Фишта», отсмотреть всё-всё-всё. Но приехал чуть позже, когда сцена с островами уже прошла. После завершения показа меня как руководителя съемочной группы телеверсии церемонии попросили включить этот фрагмент на мониторе.
Владимир Владимирович садится рядом, смотрит на экран, я рассказываю про острова, про девочку, которая на специальном подвесе парит с шариком… Вдруг президент спрашивает: «А если ей в руки дать метлу?».
— Вот это ход.
— Пауза. Все взгляды на меня — что отвечу? Говорю первое, что приходит в голову: «Владимир Владимирович, тогда это будет уже другая сказка…» — «Молодец!» — улыбается он, хлопает меня по спине и уезжает.
— Девочек-то на самом деле было две.
— Да, Лиза и Кристина. Гимнастки, ровесницы, загримировали их так, что не отличишь. Одна играла летающую Любу, другая — ее же, на земле.
Факел
— Правда, что сценарий церемонии зажжения олимпийского огня переписали за пять дней до старта Игр?
— Ха! Вы следователь?
— Все есть в открытом доступе. Вычитал, что изначально планировалось так. На поле устанавливают огромный шар. Внутри горелка. Ее поджигает Владислав Третьяк. Потом на специальных тросах, словно по воздуху, шар переносится к вершине чаши — и вуаля. Но подвело газовое оборудование. Пламя вырывалось настолько мощное, что во время тестирования шар сгорел.
— Буду краток. Церемония зажжения олимпийского огня действительно предполагалась очень зрелищной и высокотехнологичной. В силу объективных причин мы поздно приступили к репетиции этого элемента. Вскоре стало ясно, что реализовать задумку не удастся. Сами понимаете, какой риск, когда такая гигантская конструкция поднимается над людьми… Пришлось срочно менять сценарий.
— Тогда к Третьяку и добавилась Ирина Роднина?
— Да. Что было дальше, видел весь мир. Две легенды нашего спорта пробежали с факелом до олимпийской чаши и зажгли огонь Игр. Получилось, может, не так впечатляюще с точки зрения спецэффектов, зато более человечно.
— Кирилл Набутов, комментировавший церемонию открытия, годы спустя вспоминал, что в последний момент из сценария вычеркнули еще эпизод с люстрой.
— Да, и такая задумка была. Хотели, чтобы в сцене бала из «Войны и мира» сверху опустилась люстра. В ней сидел бы живой оркестр, которым бы дирижировал Валерий Гергиев. Но от этой идеи отказались. Не было ни времени, ни возможности все тщательно отрепетировать. Решили не рисковать.
— Из чего же была сделана люстра?
— Из алюминия — как и почти все движущиеся декорации. Конечно, это раза в два дороже, чем обычный металл. Но затраты оправданы. Чем тяжелее конструкция, тем сложнее ее поднять под крышу стадиона.
Кольцо
— Где вы находились во время церемонии открытия?
— В центральной аппаратной. Как и все руководство штаба — Эрнст, Болтенко, Цыпин, Ирина Прохорова, исполнительный директор…
— Первая мысль, когда не раскрылось кольцо?
— «Не может быть!» В аппаратной наступила гробовая тишина. Мы переглянулись и так же молча продолжили смотреть шоу. Как в песне группы «Сплин»: «Мое сердце остановилось. Отдышалось немного. И снова пошло». А что тут сделаешь? Расплачешься и убежишь?
— В российскую трансляцию фрагмент с кольцом не попал.
— Режиссер Роман Бутовский мгновенно сориентировался и включил кадры с генерального прогона.
— Маленькие телевизионные хитрости.
— Ну да. А вот NBC и OBS не воспользовались резервным вариантом. Не успели или не захотели — пускай каждый решает сам.
— Так почему пятая снежинка не превратилась в олимпийское кольцо?
— Человеческий фактор. По сравнению с подвесными декорациями этот механический элемент был значительно проще в эксплуатации. За него отвечали ирландские монтажники. Как потом выяснилось, после генерального прогона они допустили ошибку при погрузке в ангар одного кольца. Никому не сказали.
— Испугались?
— Наверное. А может, осмотрели его, не обнаружили внешних повреждений и подумали — все нормально. Зачем начальство дергать? Если бы сразу сообщили, кольцо бы прямо в ангаре подняли и проверили. А так — ложка дегтя в бочке меда… Но!
— Что?
— Константин Львович здорово обыграл эту историю на церемонии закрытия. Увидел на репетиции, как танцоры сложились в олимпийские кольца, и сказал режиссеру: «Пусть одно не раскроется».
— Публика оценила.
— Да! И не только наша! Все написали, что у русских классное чувство юмора. Эрнсту принадлежит еще одна блестящая идея, которой изначально не было в сценарии. В разгар подготовки к закрытию Игр вдруг произнес: «Мишка, задувая олимпийский огонь, должен заплакать». Эдакий привет Олимпиаде-1980. Но возникла проблема.
— Какая же?
— Производитель сочинских талисманов — австралийская компания, которая специализируется на выпуске таких фигур для кино и развлекательных парков. Леопард, Мишка и Зайка стоят на электромобиле, внутри которого по два человека. Тот, кто отвечает за движения маскота, и водитель.
Но система управления довольно сложная, все запрограммировано. Австралийцы не предусмотрели, что Мишка будет плакать. Инженеры, которые входили в нашу команду, каким-то чудом смогли выжать из него слезу. До последнего не было уверенности, что удастся. Вопрос решился дня за четыре до церемонии закрытия.
— Получилось трогательно.
— Еще как! Пронзительная музыка Эдуарда Артемьева, на экране советский олимпийский Мишка, наш задувает факел, катится слезинка…
— Занавес.
— К сожалению, когда Олимпиада закончилась, из наших талисманов, образно говоря, вынули душу. Осталась лишь оболочка, которую никак не «оживить». Попытки были, но нереально.
— Почему?
— Австралийцы держат в строжайшем секрете, как управлять маскотами. Права на программное обеспечение оставили у себя.
— На открытии и закрытии Игр каждому зрителю вручали светодиодную медаль. Дорогое удовольствие?
— Примерно 15 долларов за штуку. Конечно, сегодня обошлась бы раза в четыре дешевле. Десять лет назад все было по-другому. Тогда мощный светодиодный экран для зрителей воспринимался как ноу-хау. Главное, они автоматически становились неотъемлемой частью шоу.
— Сколько лампочек вмонтировано в медаль?
— Пять. Во время церемонии они переливались различными цветами благодаря инфракрасным передатчикам, которые получали сигнал от проектора, расположенного под крышей арены. Помимо внешних эффектов у каждого болельщика остался на память олимпийский сувенир. По-моему, круто.
— В 2014-м все говорили, что это лучшая церемония открытия в истории Игр.
— Сто процентов!
— Вы и сегодня так считаете? Рио-2016, Пхенчхан-2018, Токио-2020 и Пекин-2022 нас не переплюнули?
— Да ну что вы! Небо и земля! Поверьте, я объективен. В Сочи создали уникальное шоу. Беспрецедентное по масштабу, контенту и технологии перемещения декораций. В ближайшие десятки лет это точно никто не сможет повторить.
Автор: Александр Кружков
