Финалистка супертурниров в Монреале и Пекине Людмила Самсонова закончила 2023 год в статусе первой ракетки России. Недавно в интервью «СЭ» 25-летняя теннисистка рассказывала, что для нее это важное событие, но точно не конечная цель. Многие эксперты, в том числе президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев, считают, что Самсонова в ближайшие годы способна пробиться в топ-5 и бороться за победы в турнирах «Большого шлема». При этом о самой теннисистке мы знаем не так много.
Когда Людмиле было полтора года, ее семья переехала на постоянное место жительства в Италию. Отца, Дмитрия, сильного игрока в настольный теннис, пригласили выступать за туринский клуб «Ферентино». На корт Людмила вышла в шесть лет, теннис ее очень заинтересовал, и прогресс не заставил себя долго ждать. В юношеском возрасте она тренировалась в Сан-Ремо в академии знаменитого Риккардо Пьятти (последний тренер в игровой карьере Марии Шараповой), c 2014 до 2018 года выступала за Италию. Но первый титул на уровне WTA — на травяных кортах Берлина — пришел к Людмиле уже под российским флагом.
О детстве и становлении нашей сильнейшей теннисистки прямо сейчас корреспондент «СЭ» поговорил с мамой Людмилы Светланой Самсоновой.
Ни разу не видела, чтобы Людмила ломала ракетку
— Как много турниров Людмилы вы посещаете за календарный год?
— Я слежу за всеми ее результатами, но на сами турниры выезжаю крайне редко. Например, в этом году была на «мастерсе» в Риме и на «Ролан Гаррос».
— Был ли момент, когда вы ездили на все эти турниры дочки? Возможно, когда ей было 13−14 лет.
— В основном этим занимался мой муж. Он возил ее на все турниры, постоянно был рядом. У меня получалось от случая к случаю. Все-таки у нас есть второй ребенок. Если честно, то это очень редкий случай, когда оба родителя имеют возможность постоянно сопровождать своего ребенка. Обычно это делает тренер и один из родителей.
— Смотрите ли вы сейчас финальные матчи Людмилы или не хватает нервов?
— Честно, я вообще не смотрю ее матчи. Только если в повторе. Следить — слежу, но смотреть прямые эфиры — для меня это тяжеловато.
— Какие можете назвать самые запоминающиеся матчи в этом году?
— Выделю в целом турнир в Монреале, когда Люда два дня подряд играла по два матча. Тогда я очень сильно понервничала за свою дочку. За ее здоровье, физическое состояние. Конечно, организаторы были не правы. Однако не думаю, что тут причина в нашей национальности. Просто они не смогли грамотно переработать расписание игр в напряженной ситуации, которая возникла из-за постоянных дождей. Увы, на подготовку к финалу у нее было всего несколько часов, а у Джессики Пегулы целый день. К сожалению, так бывает. Это большой спорт.
Еще понравилось, как она сыграла в Чжухае на малом итоговом турнире WTA. Классно боролась в обоих матчах, имела реальные шансы выйти из группы, но не сложилось. Тем не менее у нее получился хороший сезон. Она идет к своей цели.
— Со стороны кажется, что Людмила спокойно перенесла те организационные накладки на Canadian Open. Это так?
— Да, сто процентов. Если от нее ничего не зависит, то она реагирует спокойно. Понимает, что это часть спорта.
— Она всегда была такой или могла показать эмоции на корте в детском возрасте?
— Ни разу не видела, чтобы она ломала ракетку, сильно злилась. Это не в ее духе.
— У вас есть какие-то ритуалы после матчей? Например, всегда созваниваетесь или вы пишете дочери длинное сообщение?
— Нет, ничего такого. Специальную майку перед ее матчами точно не надеваю. Общаемся постоянно, но тоже не могу выделить чего-то необычного.
— А есть ли какие-то табу в общении? Например, не звоните ей в день матча или по ходу турниров не обсуждаете никакие острые внутрисемейные вопросы, которые могут как-то вывести Людмилу из равновесия.
— Стараюсь не беспокоить лишний раз. Все-таки у нее тяжелый день, она заранее его планирует. Если что-то срочное, в основном это касается документов, то могу написать. И всегда получу корректный ответ. Но такое бывает крайне редко.
— Есть ли у нее какая-то особенная русская черта?
— Очень пунктуальная и ответственная. Всегда отвечает за свои слова. В Италии таких людей немного. Тут опоздание — это в порядке вещей. Но думаю, это скорее связано не с национальностью, а со знаком зодиака. Она Скорпион.
Очень благодарна первому тренеру Люды
— Теннис в ее жизнь пришел благодаря стечению обстоятельств или с папой-теннисистом других вариантов не было?
— Когда ей исполнилось шесть лет, мы с мужем рассматривали возможность отдать ее в большой теннис. Хотя до этого пробовали и другие виды спорта — фигурное катание, гимнастику, плавание. В гимнастике у нее были неплохие задатки, но мы решили попробовать еще и теннис. И нам попался замечательный детский тренер. Он сумел не только заинтересовать дочь этой дисциплиной, но и разглядел в ней потенциал. Я ему очень благодарна за это.
— Как его имя?
— Алессандро Моррис из Валле-д’Аоста. Он проводил с Людой дополнительные индивидуальные занятия и даже денег за это не просил. Она бежала на тренировки к нему с большим желанием. Никто за уши ее не тянул.
— Они продолжают общаться?
— Да, они на связи. Насколько это возможно с графиком профессионального игрока. Знаю, что Алессандро по-прежнему тренирует детей.
— Приходилось ли вам возить дочку на тренировки в другой город?
— Конечно. Сначала 15 км в одну стороны, потом 40 и затем 90 км. Очень длинные расстояния. Учиться приходилось в машине. Как и многим теннисистам, которые сейчас на высоких позициях. При этом Люде удавалось хорошо совмещать спорт с учебой. Никаких нареканий не было. Ей довольно легко давалась школьная программа, языки. Она свободно говорит на пяти языках.
— Русский, итальянский, английский…
— Еще французский и испанский.
— В семье все такие полиглоты?
— Так получилось. Русский я закладывала в детей с самого детства. Они знали его, когда пошли в школу. Умели не только говорить, но и писать, и читать. К тому же в Валле-д’Аоста 50 процентов населения говорит на французском. Поэтому детей с трех лет учили не только итальянскому, но и французскому. Все должны были априори знать два языка. Английский был основным иностранным языком, а испанский Люда выучила в лингвистическом лицее. Не могу сказать, что испанским она владеет свободно, но остальные четыре языка знает на высоком уровне.
— Была ли она увлекающимся ребенком? Если что-то понравится — погрузится с головой, если нет — не заставишь…
— Она хорошо рисует. Раньше брала краски и начинала рисовать. Сейчас по понятным причинам на это нет времени.
— У вас остались ее рисунки?
— Что-то есть.
Из всех, кому давали авансы в 10−12 лет, заиграл только Синнер
— Слышали ли вы о детской мечте дочери, не связанной со спортом?
— Ей нравилось фигурное катание, нравилось танцевать. Повторюсь, что были успехи в гимнастике. Думаю, у нее была возможность остаться в этой дисциплине и достигнуть успеха. Так что все мечты, скорее всего, были связаны со спортом. Это можно объяснить тем, что Люда была очень подвижным ребенком. Да, она еще очень любит музыку. У нее всегда с собой наушники, но в детстве у нас не было желания отдавать ее еще и в музыкальную школу.
— А какие предметы ей больше всего нравились в школе?
— Литература и итальянский. Нам повезло, она знала, для чего учится. Если бы были проблемы с успеваемостью, то ее бы не отпускали на соревнования. А зачем создавать себе проблемы на ровном месте? Если она много пропускала из-за поездок, то мы брали дополнительные лекции, досдавали все пропущенные темы.
— Были ли у нее конкретные кумиры? Может быть, чьи-то постеры висели в ее комнате?
— Постеры были только Марии Шараповой. Все-таки она целенаправленно занималась теннисом с шести лет. Так что других героев в ее детстве я не припомню.
— Играла ли она в своей комнате с воображаемой Марией, как Медведев с Надалем?
— Точно не знаю, поэтому не буду врать. Она читала всю прессу про нее, смотрела ее матчи. Не могу сказать, что Шарапова была ее кумиром, но ей нравилось, как Мария выходит на корт, как преподносит себя, ее стиль игры.
— Смотрели ли вы всей семьей дома теннис или такой традиции не было?
— Иногда, и это легко объяснить. Любой ребенок, если он серьезно начинает заниматься теннисом, сильно устает. После тренировок он скорее выберет сон, чем будет смотреть матчи по три-четыре часа. Это физически очень тяжело. Помню, мы смотрели матчи Надаля и Федерера, когда они еще были молоды. Порой дома, порой в каких-то поездках, если все совпадало. Если появлялась такая возможность. А специально сидеть и ждать тот или иной матч — нет. Хотя муж очень хорошо понимает в теннисе. Они постоянно обсуждали нюансы с Людой.
— Была ли у вас идея фикс сделать из ребенка большого спортсмена? Или была просто задача создавать условия, а там уж что получится?
— Отвечу так: у меня была вера в своего ребенка. Чувствовала, что она может хорошо играть. Но, конечно, мы не загадывали, что Люда будет выигрывать титулы на взрослом уровне, будет претендовать на попадание в топ-10. Это было бы смешно.
— Потому что она не сильно выделялась на юношеском уровне? Не брала титулы?
— Дело не в титулах. Если теннисист стал первой ракеткой своей страны до 18 лет, то не факт, что он будет играть на профессиональном уровне. К сожалению, своими глазами видела много таких примеров. Когда в 10−12 лет у девочки или мальчика начинает что-то получаться. Его/ее хвалят, родителям рисуют серьезные перспективы. Как правило, такой ребенок начинает задирать нос. Из всех, кому давали такие высокие авансы, на моей памяти заиграл только Янник Синнер. Мы его хорошо знаем, они с Людой вместе тренировались у Риккардо Пьятти в Сан-Ремо.
Говорю это к тому, что не так важно, будешь ли ты выигрывать турниры до 18 лет. Есть множество других нюансов, которые влияют на то, свяжет ребенок свое будущее с теннисом или нет. Как подает, какие физические данные, как он растет… Есть много примеров, когда игрока никто не замечал до 20 лет, а он потом выстреливал.
Когда Люда была маленькая, то мы летали в Россию каждый год
— Людмила — одна из самых высоких в туре (181 см). С детства выделялась ростом или скачок произошел в один год?
— Она постепенно росла, как нормальный ребенок. Нам повезло, что у нас высокий папа. Так что генетика располагала.
— Дружили ли они с Синнером?
— Вряд ли между ними была дружба. Все-таки есть разница в возрасте (три года. — Прим. «СЭ»), да и женский и мужские турниры — это совершенно разные вселенные. Но, естественно, они часто пересекались в одной академии. Не только на корте, но и в бытовых условиях.
— Чувствовалось, что в академии Пьятти воспитывают волчат, которые должны победить любой ценой? Насколько тяжелые там были тренировки?
— Тренировки были адекватные. Но тут стоит понимать, что Пьятти — это большое имя. К нему попадают самые талантливые дети со всей Италии. Селекция очень жесткая. Поэтому там тренеры уделяют время только перспективным игрокам. Люда, когда попала в академию Риккардо, уже играла на приличном уровне.
— Насколько легко она сходилась с итальянцами? Ее друзья в основном итальянцы или русскоговорящие?
— И те и другие. В целом она отлично сходится с людьми, легко с ними взаимодействует. Думаю, что больше друзей у нее все-таки из Италии. Она здесь училась, тренировалась.
— Тянуло ли Людмилу в Россию? Часто ли вы летали на родину?
— Когда она была маленькая, то мы летали каждый год. Когда же в ее жизни появился теннис, то все лето было отведено на тренировки. Поэтому наши поездки сильно сократились. Если раньше приезжали на долгий период, минимум на месяц, то затем поездки стали короче и вовсе сошли на нет.
— Остались ли у вас родственники в Оленегорске?
— Мой папа, свекор, много родственников по маминой, по папиной линии.
— Ваш отец внимательно следит за успехами Людмилы?
— Да, хотя ему уже за 80, но он ее преданный болельщик.
— Бывало ли, что дочери приходилось прекращать тренировки не несколько месяцев или больше? Как переживали те периоды?
— Слава богу, у нас не было длительных перерывов. Да, были небольшие повреждения, но Людмила усердно восстанавливалась, чтобы как можно быстрее вернуться в тренировочный процесс. Ее не надо было подстегивать, заставлять. Думаю, что такая любовь к теннису и является залогом ее успеха.
— Когда вы поняли, что у дочери большой теннисный талант?
— Думаю, что лет в 14. Хотя у нее и не было серьезных успехов по детям, как мы говорили ранее.
За мечту своего ребенка ты отдашь все, что у тебя есть
— Что вы почувствовали, когда она выиграла свой первый турнир WTA в Берлине?
— Большую радость и облегчение. Очень сильно болела за нее. Как маме мне было важно, что этот успех придаст ей уверенности в собственных силах. Та победа показала, что все возможно. Все-таки до этого даже при хорошей игра она не могла проходить далеко по турнирной сетке.
— Спустя пять месяцев после Берлина Людмила выиграла Кубок Билли Джин Кинг в составе сборной России. Более того, она была признана MVP плей-офф, обыграв Слоан Стивенс в полуфинале и Белинду Бенчич в финале. Это был особенный турнир?
— Да, все-таки это было ее первое выступление за сборную России, и она сыграла очень сильно. Помню, представители федерации позвонили нам за месяц до турнира, предложили сыграть. Я ответила, что, конечно, она сыграет. В итоге все были довольны. И федерация, и Люда, для которой было большой честью представлять свою родную страну.
— А что скажете про тот период, когда она выиграла практически три титула подряд в 2022 году? Не было боязно, что она играет слишком часто?
— Нет, это жизнь спортсмена. Не одна она играет в таком графике. Если выдерживает его, то это только плюс. Все-таки когда ты занимаешься профессиональным спортом, то переживание о здоровье отходит на второй план.
— Ко всем талантливым детям рано или поздно приходят спонсоры. Было ли что-то подобное в карьере Людмилы? Зачастую это кабальные условия…
— Нам удалось этого избежать. Так получилось. Наверное, к лучшему.
— Родители Медведева рассказывали «СЭ», что им пришлось продать две квартиры в Москве, чтобы переехать во Францию, где их сын мог продолжать прогрессировать. Приходилось ли вам идти на подобные жертвы?
— Я бы не стала называть это жертвой. Это цель, которую ты помогаешь достичь своему ребенку. Реализовать его мечту. За это ты отдашь все, что у тебя есть, так что очень хорошо понимаю родителей Даниила. Без подробностей, но нам тоже пришлось несладко. Были тяжелые финансовые времена. Впрочем, если у тебя нет спонсоров, то такое часто бывает. Мы понимали, что не мы первые, не мы последние.
— Второй ребенок не обижался на повышенное внимание к Людмиле?
— Нет, он все прекрасно понимал и понимает. У них разница девять лет. Ярослав, кстати, тоже играет в теннис, ему сейчас 16 лет.
— На серьезном уровне?
— Он начал заниматься с семи лет. Сейчас совмещает учебу в Италии с теннисом, но пока не участвует в международных турнирах. Посмотрим, что будет дальше.
— Что бы вы пожелали своей дочери на Новый год? Да и вообще на будущее?
— Хочу пожелать ей, чтобы она спокойно шла к намеченной цели. Без лишних нервов, без стрессовых ситуаций. Пока все складывается очень хорошо. Она прогрессирует год от года, показывает замечательные результаты. А в целом хочу пожелать Люде крепкого здоровья и осуществления всех загаданных желаний.
