Анастастия Павлюченкова покидает Уимблдон с гордо поднятой головой. На пресс-конференции после поражения в четвертьфинале с Амандой Анисимовой она рассказала о болезнях, с которыми боролась в этом году, и как не знала даже, сможет ли вообще сыграть в Лондоне. Она и сейчас не знает, был ли это её последний шанс достичь чего-то большого — но будет играть дальше и надеется чувствовать себя здоровой.
«20 минут не могла перестать плакать. Всё, что копилось внутри, взорвалось»
— Надо отдать ей должное, она играла невероятно. Я даже мяча коснуться не могла, он очень быстро летел на меня. И корт был совершенно другим, я впервые играла на Корте 1. Он оказался очень-очень быстрым, трава короче. В общем, другой. У меня нет такой роскоши, как игра на больших кортах. Да, предыдущий матч я играла на Центральном корте, но он был медленнее, и её игра была другой. Так что мне потребовалось время, чтобы приспособиться к этому корту сегодня. А потом… не то что было слишком поздно, но, когда я стала чувствовать себя лучше, уже было 1:6, 2:5. Я билась до конца, выложилась полностью. Совершила камбэк с матчбола… Это отстой.
Учитывая болезнь, которую мне диагностировали в начале года, Эпштейн-Барр. Я пропустила предсезонку, даже тренироваться не могла. Даже не знала, смогу ли сейчас быть здесь. Так что сейчас надо радоваться тому, что сделала за последние три недели.
— Чувствовали, что если возьмёте второй сет, то сможете перевернуть матч?
— Не знаю. После матча 20 минут не могла перестать плакать. Не знаю, был ли это мой последний шанс достичь чего-то большого или из-за всей истории, что я даже не была уверена, смогу ли играть и тренироваться… После Австралии и даже раньше, на предсезонке. Все эти вирусы и болезнь Лайма… Я через столько прошла в этом году… После болезни Лайма шесть недель принимала антибиотики. А потом прямо перед Мадридом потянула заднюю поверхность бедра. Всякий раз, когда пыталась вернуться, случалось что-то ещё. Не знаю, как я с этим справилась и как смогла так провести последние три недели. Полуфинал в Истбурне, четвертьфинал здесь. Все эмоции, которые были во мне… У меня такого никогда не было на корте после поражения. Мне просто пришлось сесть, и я не могла перестать плакать. Может, потому что через столько всего прошла, и всё, что копилось внутри, просто взорвалось.
«Хочу несколько дней отдохнуть от рутины, я от неё устала. А впереди — турне по Америке»
— Вы сказали, что, возможно, это был ваш последний шанс достичь чего-то большого. Какие планы сейчас, после Уимблдона?
— Для начала восстановиться, поспать пару дней, не думать о разминках, бронировании тренировочных кортов, машин, сборе вещей. Я просто так устала от этой рутины. Думаю, это самая сложная часть спорта, ежедневная дисциплина. Если бы можно было просто выходить на корт и соревноваться… Я просто люблю соревноваться, но устала от всего, что это сопровождает. Мне никогда не нравилась рутина, для меня это очень трудно. Я каждый день борюсь с собой, чтобы всё это выполнять. Так что хочу несколько дней отдохнуть от этого, расслабиться, а потом вернуться к работе. Впереди — турне по Америке. Буду заставлять себя, и посмотрим, на что я способна там, смогу ли сделать что-то хорошее там, показать хороший теннис.
— Так вы будете продолжать выполнять эту рутину? Потому что когда так говорите, возникает вопрос: а в следующем году вернётесь?
— Не знаю, может, что-то щёлкнет. Например, три недели назад я даже не была уверена, что смогу сыграть здесь. Чувствовала себя очень плохо, каждый раз, когда выкладывалась по полной на тренировке, на следующий день приходилось брать выходной. Восстановление и иммунитет были слабыми. Я думала: ладно, поеду сразу на Уимблдон, не буду играть турнир перед ним, потому что не знаю, смогу ли в моей нынешней форме. И я дошла до полуфинала Истбурна, до четвертьфинала здесь. Не на самом моём любимом покрытии! В этом и есть красота тенниса. Надо опустить голову и пахать, выкладываться на полную, биться, и никогда не знаешь, где однажды окажешься. Это я сейчас и делаю, иду день за днём. Я просто хочу быть здоровой, играть здоровой, а там посмотрим.
— Вы были удивлены, что Аманда начала матч так быстро? Дело в корте или в чём-то другом?
— Корт был другим, быстрее. Мяч летел прямо в меня, первый гейм она играла почти по линии. Я буквально ничего не могла сделать. И всякий раз, когда отбивала мяч, она просто била в другой угол. Конечно, я могла бы лучше подавать, но сегодня это всё, что я могла сделать. Ни о чём не жалею, я билась, как могла, отыграла два матчбола, немного сломала её ритм, однако сегодня она играла слишком хорошо.
— А что у вас за шляпа, это вы её сделали?
— Да, я её сделала, это мой дизайн. Просто очень люблю панамы, а клубнички и жемчужины — это в честь Уимблдона. Захотелось скомбинировать и сделать её. Может, мне нужно не теннисом заниматься, а дизайном?
