— Я знал, что у тебя все плохо с коленом, очень плохо, и становилось все хуже. Когда я увидел тебя в Бостоне в 2021-м, за год до того, как ты завершил карьеру, ты прятал костыли от фотографов. С коленом все было ужасно.
— Эти костыли не должны были попасть на фото! (смеется). Я был всегда известен тем, что у меня не было травм. Да, я сталкивался с некоторыми проблемами со спиной, рукой, стопами, но не было ничего такого масштаба, как с коленом в конце. Только после операции или длительного отсутствия можно оценить, насколько хорошо ты себя чувствовал раньше. Потому что внезапно ты начинаешь продумывать до мелочей каждый момент матча.
Я не хотел, чтобы мои соперники или медиа знали что-нибудь о моих травмах, чтобы быть более защищенным. А Рафа наоборот так открыто рассказывал о своих проблемах, что я спросил: «Почему ты так делаешь?» Я вот не могу встать со стула из-за проблем со спиной, но все думают, что у меня все отлично.
Было непросто лавировать во время общения с прессой, потому что я был здоров процентов на 80, а они считали, что на все 100. У меня была замечательная карьера, все было хорошо с игрой и телом, но все это закончилось на колене.
Экс-первая ракетка мира также вспомнил о последнем матче в карьере, который он провел на Кубке Лэйвера-2022, сыграв в паре с Рафаэлем Надалем:
— Во многих смыслах я почувствовал облегчение. Ты живешь с надеждой, что, может быть, когда-то твое тело снова начнет с тобой сотрудничать. Но как только я это принял, то завершение стало замечательным.
Я не планировал заранее, годами, что разделю окончание карьеры с Рафой. Так просто случилось. И, мне кажется, это придало еще большей аутентичности. Я чувствовал, что Рафа рядом со мной — и это стало идеальным завершением, учитывая всю историю, все матчи, которые мы сыграли друг против друга. Потом я понял, что больше не вернусь — и это было так эмоционально, но в то же время и так спокойно. Ведь я смог разделить этот момент с командой, соперниками, семьей и болельщиками.
