МОСКВА, 18 февраля. /ТАСС/. Владимир Пономарев 18 февраля отмечает 85-летие. Участник чемпионата мира 1966 года в составе сборной СССР рассказал ТАСС о том, как поменял «Спартак» на ЦСКА, о лучшем периоде армейского клуба, встрече с королевой Елизаветой II и различиях чемпионатов СССР и России.
Об отношении к юбилеям
Пока не до конца осознаю, что наступает 85 лет. С другой стороны, думаю — ничего себе, дожил до такого возраста. Хорошо, что в полном здравии, хотя были серьезные моменты со здоровьем, находился в реанимации и больнице. У меня же есть друзья в Боткинской больнице, если я звоню, то все делают как положено. Сейчас на 85 лет тяжеловато устраивать празднования, стал уставать, настроение не очень хорошее по этому поводу.
Соберемся родственниками, около 10 человек, больше ничего не буду делать. Конечно, еще в президиуме совета ветеранов отметим, после заседания на неделе. Конечно, особенная дата, до такого возраста мало футболистов доживают, Никите Павловичу Симоняну 98 лет, а следующим иду я. Особенных и крупных подарков не было, вручают конверты, это лучший вариант, все-таки сейчас много тратишь на лекарства, врачей и лечение.
О самом запоминающемся событии
Для меня это игра за выход в полуфинал чемпионата мира 1966 года со сборной ФРГ (1:2). Игоря Численко удалили, другой футболист получил травму, играли в девять полевых, при этом могли забить, было бы 2:2, полегче было бы сыграть в переигровке. Тогда вручались золотые, позолоченные, серебряные и бронзовые медали. Все сборные собрались в одном ресторане за круглым столом, всем капитанам вручала медали королева Англии [Елизавета II], а мы были почетными представителями нашей родины на этом мероприятии. Нас тогда признали, мы дошли до полуфинала, но ведь у нас и пять человек играли за сборную Европы — Лев Яшин, Валерий Воронин, Альберт Шерстернев, Игорь Численко и Слава Метревели.
Конечно, нас все боялись, даже немцы, поэтому пошли на преступление, травмировали одного, специально сделали так, чтобы Численко не сдержался, его выгнали с поля. С королевой не общались, она вручила медали нашему капитану, поздравила и ушла, как говорится, по-английски. Но потом продолжали праздновать, выпивки было достаточно, все было в порядке.
О переходе из «Спартака» в ЦСКА
Я играл в классе Б за «Волгу-Калинин», сейчас это «Тверь», после окончания сезона мы участвовали в турнире за выход в класс А, но нас туда не пустили. У меня было предложение от «Крыльев Советов» (Куйбышев), я сказал отцу, что поеду, попробую, он дал добро. Я собрал чемодан, но вдруг мне звонят Никита Павлович Симонян и Николай Петрович Старостин, хотят пригласить в московский «Спартак», я был в шоке. Я говорю отцу, что «Спартак» — это «Спартак», хотя мой отец играл в «Динамо», я тоже, но в основную команду там не пригласили. Оформили все документы, уже три месяца тренировался, собирались ехать на сборы на Кипр, но начали приходить повестки из военкомата. Я говорю Николаю Петровичу Старостину, что пришла повестка, он сказал, чтобы я не волновался, что все будет в порядке.
Я жил на Кутузовском проспекте, ко мне пришел наряд по повестке, когда мама открыла, я понял, что это за мной. Перепрыгнул на другой балкон, пришлось прыгать вниз с шестого этажа, хоть и было страшно. Поняли, что просто так меня не возьмешь, пришли где-то через неделю-две ночью, взяли тепленьким. Тогда мой отец был в прекрасных отношениях с Константином Ивановичем Бесковым, который тренировал ЦСКА. Он позвонил, Бесков сказал, что про все знает, что возьмет меня на сборы в Сухуми, но после курса молодого бойца и присяги. Поехал на сборы с ЦСКА, меня оставили, вроде получалось, один раз сыграл за основной состав с Володькой Федотовым. В итоге поиграл целый сезон за дубль, играл в атаке, нападающего и крайнего нападающего. Потом Бескова сняли, пришел Вячеслав Соловьев, он переделал меня в защитника. Одного футболиста не было по позиции, он сказал попробовать, я подумал, что сейчас сыграю в обороне, а потом отправит в Москву. Сыграл, всем понравилось, Соловьеву и руководству, стал прирожденным защитником.
О травме, которая привела к завершению карьеры
После чемпионата мира 1996 года мне все говорили, чтобы я отдохнул немного от футбола, но мне все время хотелось играть. Полез в эту футбольную кухню обратно, хотя, наверное, был уставшим, голова была загружена. Мы тогда выиграли в «Лужниках» у «Динамо» со счетом 2:1. Во время матча я подключаюсь в атаку, подаю мяч в штрафную, после этого захлестывает коленный сустав, прям вывернулся после удара. Тогда операции на мениске делали очень плохо, никто же не знал, как делают, тогда пробовали, бывали ошибки. Мне вырезали наружный мениск, начал тренироваться, но колено опухало. Опять лег на операцию, вырезали в итоге внутренний мениск. Потом я снова заиграл, было все нормально. Но в 29 лет в ЦСКА мне сказали, что я уже старый, хотя Гавриил Качалин приглашал в сборную.
Абсолютно нормально это воспринял, сказал, чтобы мне искали работу. Мне предложили идти в футбольную школу ЦСКА, но у меня как-то не лежала душа к этой работе. В несколько академий сходил, устроился в академию на кафедру физподготовки Института иностранных языков, сейчас это называется Академия иностранных языков. Проработал 8 лет, нормально себя чувствовал, стал больше получать денег, чем в футболе, ведь пошли еще воинские звания.
О работе тренером
Я сразу отказался от идеи работать тренером. Помню, как Володя Федотов все записывал, конспектировал, он описывал, как лучше тренировки проводить и так далее. У меня душа к этому не лежала, потому что с футболистами очень сложно работать, нужно быть прям нянькой, как Бесков или Соловьев. Потому что футболисты — детский сад, один напьется, другой где-то нагулялся, третий не пришел. Помню, как с Бесковым ездили на сборы, то один напьется, то другой, тогда отправляли в Москву на казарменное положение. Потом оттуда игроки писали слезные письма, что не будут никогда так больше делать.
Подумал, что я так не смогу. Нужно быть жестким, как Бесков или Анатолий Тарасов в хоккее, у меня характер помягче. Мне и жалко футболистов, да и наказывать их не могу. Но показать, как нужно, могу.
О карьере
Нет, не считаю свою карьеру успешной. Я бы еще спокойно поиграл на чемпионатах Европы и мира, если бы не сломался. Но после травмы были не те кондиции. Иногда колено опухало, нужно было выкачивать жидкость, что было противно и мучительно. Мог бы продлить карьеру, если бы не этот случай. Но такова судьба.
О матчах сборной СССР
В 1965—1966 годах мы очень много путешествовали, было много матчей, играли в Швеции, Финляндии, Бельгии, Южной Америке два раза, все обкатали. Иногда просыпаешься, не знаешь, в каком городе находишься. Но отношение к нам было довольно хорошее со стороны иностранцев, и в Англии, и в Южной Америке, нас очень уважали. Потому что мы всех обыгрывали — сыграли одну ничью с Бразилией с Пеле, 2:2 в Рио-де-Жанейро.
Помню, как в Аргентине у нас произошла драка на уровне сборных. Нападающий соперника ударил по мячу, когда Лев Яшин взял его и прижал к себе, нога попала в нос, полилась кровь. Тут же подбегает Валентин Афонин, дает нападающему в глаз, началась драка, все побежали, полиция, зрители, нас увели с поля. А оставалось до конца игры две-три минуты, матч закончили. Правительство Аргентины написало тогда ноту в СССР, доложили Леониду Ильичу Брежневу. Мой отец был приближенным к Брежневу, отвечал за все мероприятия в Москве, Брежнев иногда спрашивал, как у меня получается. Вот ему доложили, что пришла нота о драке футболистов в Аргентине, а тогда у нас были очень сложные отношения с Аргентиной даже на уровне посольств. Брежнев спросил у отца, как сыграли, он ответил, что выиграли 1:0. Брежнев сказал: «Ну и молодцы». И все. Он плевать хотел на эти ноты, вот какая ситуация у нас была в Советском Союзе.
О Пеле
В 1965 году мы проиграли бразильцам 0:3 в «Лужниках» с Гарринчей, Флавио и Пеле, у них была приличная компания. Нашим тренером был Николай Петрович Морозов, он сказал, как играть в обороне — каждый должен был взять плотно своего игрока. «Если кто не выполнит установку, то в сборной того не будет», — сказал он. Мой нападающий редко получал мяч, я перехватывал или на корню сжирал. Когда проиграли, был разбор, я сказал Николаю Петровичу, что мы неправильно играли, что больше так играть не буду. Он не понял, потому что я получил хорошую оценку. Я сказал, что должен был страховать середину поля, где Пеле и Флавио подключались и раздевали наших защитников. Тогда он сказал, чтобы мы играли, как хотим, на этом разборы закончились. Мы играли не как хотим, а как нужно вплоть до чемпионата мира, потому что не все тренеры понимали по игре в обороне, там есть много нюансов.
Пеле нельзя с кем-то сравнить, даже с Лионелем Месси. Это просто уникум, такой футболист рождается раз в 200 лет. Он владел двумя ногами, прекрасно видел поле, чувствовал мяч и играл ногами, как руками. Мы кушаем руками, а он может кушать ногами. Просто было загляденье смотреть на него, он уходил от защитника в любую сторону, его мозг автоматом делал анализ, на какой ноге стоит защитник, уходил в ту сторону, где опорная нога.
Об установке бюста
Сейчас бюст в мою честь находится на этапе глины, немного видел себя, сделали поправочки. Идея пришла от совета ветеранов, у нас есть аллея славы, но там ни одного футболиста, кроме Всеволода Боброва, не было. Решили меня выдвинуть, у меня были сомнения, ведь я не был олимпийским чемпионом или чемпионом мира, хотя там много таких спортсменов представлено. Не знаю, получится или нет, но не буду переживать, если не получится. Про сроки не знаю, был только два раза на примерке.
О лучших периодах ЦСКА
Когда Паша Садырин был тренером, был хороший период в ЦСКА. Очень хороший период в клубе также был при Валерии Газзаеве. Великолепный подбор футболистов, он сам рассказывал, как ему было тяжело, как он почти целиком поменял состав. Просто умница в футболе, очень хорошо разбирается и чувствует футбол. ЦСКА тогда же выиграл Кубок УЕФА и несколько раз чемпионат.
У нас в 1960-х был неудачный период, не было вратаря, все время его меняли. Оборона была в порядке, полузащита — более-менее, Федотов один впереди ковырялся, тоже было мало нападающих, как сейчас в ЦСКА, поэтому и катаемся на четвертых-пятых местах.
Об уровне РПЛ и чемпионата СССР
В мое время был более мобильный футбол в стране. Я всегда говорил, чтобы играли в советский футбол. Раньше было четыре нападающих, два фланговых и два центральных, было интересно смотреть. Сейчас — один мучается. Если раньше я отдавал пас вратарю без причины или отдавал поперечную передачу центральному защитнику — стадион свистел, я должен был иметь возможность отдать передачу нападающему или в крайнем случае полузащитнику, который дальше продвигает атаку. Сейчас катают поперек туда-сюда. Цирк — доходят до штрафной площадки противника, не обыгрывают, ощущение, что если поставить там телеграфный столб, то футболист и его не будет обыгрывать на краю. Отдают назад до вратаря, а тот уже выбивает в поле. Мне кажется, что Бесков или Соловьев уже бы с ума сошли от такого футбола. То есть футбол стал абсолютно не зрелищным, более того, приучили к этому зрителей.
Просто противно смотреть, не могу на такое безобразие смотреть, однако смотрел несколько игр — «Спартак» в конце прошлой части сезона хорошо играл, «Зенит» хорошо играет в атаке, как и «Краснодар», на эти команды приятно смотреть. Иногда «Динамо», но редко. А так, поперек и назад, это антифутбол. Но, конечно, смотрю мировой футбол, больше всего нравится атакующий футбол в Испании, хороши также Англия и Германия. Итальянский — противный.
О значении ЦСКА
Я имею офицерское звание, ушел в отставку со званием подполковника. Я военный человек, привержен этому званию и верен команде, болею за нее. Иногда выступаю в прессе, потому что напрямую не скажешь, никто тобой не интересуется. Но ничего удивительного нет, это нормальное явление.
Во время карьеры не посещали мысли, что жалко, что не попробовал в «Спартаке». Даже когда я заканчивал службу, а тогда было положено отслужить три года, я играл в основном составе ЦСКА, пришло приглашение от «Динамо», давали даже квартиру однокомнатную. Но я тогда отказался, раз начал играть в ЦСКА, больше никуда переходить не буду.
О гордости и стыде
Никогда не задумывался, наверное, нет поступков, за которые стыдно. Я никого не обманывал, не подводил. Играл в любую погоду и при любом здоровье. Например, был тренером Валентин Николаев, попросил сыграть против киевского «Динамо», нужно было взять Виталия Хмельницкого поплотнее. У меня была температура 38, я сыграл, на следующий день воспаление легких, в сборную тогда не попал.
Что касается гордости, то это история про Михаила Месхи из «Динамо» из Тбилиси. Это, конечно, был виртуоз. Когда мы выезжали со сборной в Южную Америку, он просто издевался над защитниками команд, обыгрывал их по несколько раз. Стадион хохотал и аплодировал, он просто цирк устраивал. Мне приходилось против него несколько раз играть в чемпионате, я старался до него даже не дотрагиваться в подкате. Он отмечал, что когда я играл против него, то ни разу не дотронулся, чтобы не травмировать. Миша меня отметил тогда, я этим гордился.
О жизненных ценностях и смысле жизни
Мои жизненные ценности — порядочность, никого не подводить, всегда говорить правду и ценить дружбу. Что касается смысла жизни, то семья на первом месте после окончания футбола. Дети, внуков пока нет, это обидно. Но в жизни я все сделал правильно, ни о чем не жалею. Единственное — что получил рано травму. Нет таких моментов, за которые стыдно.
