В российской легкой атлетике уже 10 лет главной звездой мужского бега на короткие дистанции с барьерами является Сергей Шубенков, выигравший чемпионат мира 2015 года и несколько серебряных медалей ЧМ. Но в последние годы у него появились конкуренты — опытный Артем Макаренко и молодой Анатолий Киселев. Последний выиграл золото летнего чемпионата России 2023 года на дистанции 110 м с барьерами. А недавно завершил зимний сезон в закрытых помещениях победой в беге на 60 м с барьерами в рамках финала серии «Снежная королева».
В интервью «Известиям» 23-летний спортсмен рассказал, почему не тянет на чемпиона, как упустил шанс принять участие в международных соревнованиях, поведал об отношениях с Шубенковым и вспомнил, как пытался сделать вратарскую карьеру в футболе, а также объяснил, почему отвергает ЗОЖ и раздражается на тех, кто его пропагандирует в соцсетях.
— За счет чего победили в финале «Снежной королевы»?
— Не я оказался сильнее, а Тема Макаренко немножко приболел. Иначе он в любом случае у меня бы выиграл. Я мог бы составить борьбу, так сказать, подогнать Тему, чтобы он еще быстрее побежал. Пока что я не готов на 55 (7,55 сек. — считающееся успешным время в беге на 60 м с барьерами. — Ред.) или что-то в этом роде (улыбается). Надеялся попасть в тройку призеров, но что буду первым — не предполагал. Все-таки пять дней после чемпионата России — это очень мало для восстановления. Мы все были уставшие, с каменными ногами. Поэтому кто выжил, тот и добежал. Я на самом деле думал, что самым сильным будет Герасим (Матвей Герасимов. — Ред.), поскольку на чемпионате России он не попал в финал и имел на день больше времени. Думал, поживее будет (смеется). Но оказалось иначе.
— При этом победа на летнем чемпионате России 2023 года у вас случилась за счет того, что Сергей Шубенков был после травмы.
— Да. Слушайте, я всегда люблю объективность. Если бы я где-то показывал время, как у Сергея или Артема… Но я даже на студентах не показывал 7,55 секунды. Однажды мои 7,36 не засчитали из-за ветра. Поэтому по всем документам я объективно не гожусь в чемпионы. Хочу им быть, работаю всеми силами вместе с тренерами ради моего величия, но пока просто пользуюсь слабостью других.
— Какие у вас отношения с Шубенковым?
— Раньше робел перед ним, но преодолел это. И перед Темой Макаренко преодолел. Что с Шубенковым, что с Виталием Парахонько (белорусский легкоатлет. — Ред.) мне безумно приятно бегать. Они безумно позитивные, довольные и счастливые люди. У меня прям хорошее настроение от них бывает, поэтому мне нравится бегать с ними. Они мне как… Шубенкков, наверно, уже как отец, второй папа. Я с ним встаю на дорожку, и он мне говорит: «Сынок, сейчас всё будет, сейчас побегаем». И ты расслабляешься в этот момент. А если рядом кто-то в стиле Темы Макаренко или Семена Манакова, не получается бежать никогда. Тяжело прям бодаемся с тем же Семеном.
— Морально подавляет?
— Да, морально прям тяжело. Вы видели его? Вы видели эту шпалу огромную? Обычно я — маленький, и он выходит — такая шпалина — тут, конечно, морально уже грустно становится.
— Макаренко за счет чего подавляет?
— Артем все-таки… Сколько он раз уже чемпион России? Двукратный в помещении. И трехкратный, если еще летнее золото брать. Конечно, с его стартом ты выпрыгиваешь с колодок и думаешь: «А, в общем, мне сейчас еще работать примерно всё время, вот всю дистанцию. Там расслабиться ну никак не получится». Потому что у него такой дикий старт… Я не знаю, как он этого достиг. Это вообще, это феноменально, это шикарно. Я ему завидую. Очень хочу такому старту научиться, но у меня нет ни одного тренера, который мог бы у меня такому подобному научить. Я работаю по всей дистанции. Только за счет дистанции могу выиграть.
— У вас есть привычка пританцовывать после успешных забегов. Судя по тому, как на это реагировал Шубенков после финала «Снежной королевы», его это не очень раздражает.
— Всегда с ним общаюсь сразу после забега, когда выигрываю. Он всегда бесится, говорит: «Опять будешь выеживаться, что выиграл!». Но мы с ним хорошо общаемся. Не знаю, как он ко мне относится, но я к нему отношусь как к отцу. Я максимально с позитивом. Сколько раз мы уже друг друга и подкалывали, и общались, и прикалывались (смеется).
— Был с его стороны совет, которому вы упорно следуете?
— Вы знаете, есть такие люди, которые через поколение не передают свои секреты, они их оставляют у себя. Типа никому не передам — это глупость. На самом деле, если ты всё равно уходишь, если твой век всё равно заканчивается, так или иначе, как бы это обидно ни звучало, надо передавать кому-то свой опыт…
— И Шубенкову пора вам передавать?
— Нет, Сережка еще может. Я в Серегу верю. Жду его в следующем сезоне и надеюсь, что он побежит еще. Хотя бы на его 7,50 надеюсь. Но в будущем надеюсь, что он будет молодым передавать свои знания. Как и я любому другую человеку. И это будет просто двигать всю нацию барьерную вперед. Любые секреты помогают нам всем вместе стать быстрее и лучше.
— Вы ведь до февраля 2022 года успели съездить на юниорский чемпионат мира в Кению?
— Только не побежал там. Поел за счет организаторов и поехал домой. Мне сообщили, что я не побегу. Но это был мой косяк — ранее неправильно указал дополнительное место проживания для допинг-офицеров. И меня за это наказали. Все, кто участвовали на турнире, должны были сдать три допа. А у меня его не взяли, потому что неправильно указал место пребывания. И когда приехал в Кению, мне сказали, что не хватает допинг-тестов. Я такой в ответ: а чего мне не сказали в Москве? Я бы просто взял поезд домой в Нижний Новгород и поехал. Но мне об этом уже сказали в Кении, когда уже было поздно. Я там просидел всю неделю, потренировался, посмотрел на чемпионов мира, побегал с ними на тренировке. И уехал.
— Что удалось поесть за счет организаторов?
— Не знаю, как эта штука называется. Что-то вроде кекса, но очень большое. Вот оно прям в таре в стиле кекса, а рядом куча допов, топпинги. Шоколад, мед, что-то еще. Ты берешь, кусок отрезаешь и намазываешь чем хочешь. Офигенная штука. Сидишь, обжираешься. После этого вернулся на 2 кг тяжелее, чем был. Потому что готовиться не надо — сезон уже закончился.
— К зожникам себя не относите?
— Да, я не зожник. Считаю, что каждый сам понимает, когда ему нужно держать форму, а когда можно расслабиться. Могу и в «Мак» сходить, и бургеров поесть, и пиццы.
— Даже посреди сезона?
— Да. Я пробовал сидеть на правильном питании. И пробовал не сидеть на нем. Кардинальной разницы не почувствовал. Единственное — бывают проблемы с желудком. Поэтому стараюсь не есть острое перед стартом, иначе с утра будешь грустный.
— За сколько дней до победного старта в финале «Снежной королевы» ели пиццу?
— Я праздновал третье место на чемпионате России, когда приехал через два дня из Москвы в Нижний Новгород. И на следующий день ел пиццу. То есть через три дня после финала с девушкой мы заказали пиццу. А финал «Снежной королевы» был после этого через четыре дня. Мне странно иногда смотреть на кучу правильных девушек в соцсетях, которые рассказывают и показывают фотки, как они сидят на ЗОЖе и правильном питании. И думаю о них: «Как ты бесишь меня! Ты же не спортсменка, а занимаешься такой фигней!». Спортсмены — это люди, которые целыми сутками и неделями умирают на тренировках. Мы с дедушкой любим смотреть бильярд и восхищаемся тамошними участниками, которые неустанно семь часов в день занимаются, гоняя в эту лузу этот бедный шар. Вот это спортсмены! А, если ты не профессиональный спортсмен, то это какая-то фигня, когда рассказываешь всем про правильное питание, про то, как правильно засыпать и просыпаться. Не так оно работает. Ты от этого не станешь мегаспортсменом — ты от этого просто задолбаешь себя в какой-то момент. Будешь бегать, как панда, с красными глазами: «Я хочу мяса!». А его нет.
— Когда всех забанили в 2022 году, не кусали локти, что упустили последний на долгие годы шанс побегать на международной арене?
— Это ведь получилось ситуативно. И могло произойти в любой момент жизни. В том числе и сегодня я мог забыть указать тот адрес, и завтра. Никогда не корю себя за вещи, которые не сделал или сделал неправильно. Значит, так было нужно.
— Есть надежда, что еще будет шанс выступить на Олимпиаде и взрослом чемпионате мира?
— Есть. Если мне прям скажут завтра, что надо готовиться к Олимпиаде, к чемпионату мира, к чему угодно!.. Я всё, я на стадионе буду жить! Буду там жить, спать, есть. Я буду умирать там! Буду готовиться к чему только возможно, если мне скажут, что есть шанс!
— Почему пошли в бег с барьерами?
— Изначально хотел в футбол. Мне кажется, я стал бы хорошим вратарем! У меня была безумно классная реакция. Но, к сожалению, просто не было того, кто меня бы тренировал. У нас в школе в Нижнем Новгороде был хороший тренер именно по полевым игрокам, а по вратарям не было. А меня надо было учить прям, поскольку я пришел в футбол в 14−15 лет. И было уже поздно. Все уже умели управлять командой, еще чем-то, а я ноль. Могу ловить мяч, умею делать сейвы, а вот управлять командой нет. Это было проблемой. Год или полгода я пытался с ней справиться. Всем в команде понравился, полюбился, но понял, что мне прям надо сделать кардинальный прыжок, чтобы на что-то претендовать. Сделать то, чего не мог сделать в 15 лет.
— И ушли?
— Решил: ладно, не получается, значит, не получается. Зато сейчас обожаю смотреть все чемпионаты мира и Европы по футболу. Тут я прям за любой кипиш, кроме голодовки. В два часа ночи могу встать и смотреть хоккей или футбол. Безумно их люблю. Все-таки командные виды спорта очень интересные и захватывающие. Потому что не всё зависит от тебя. Разве что вратарь — это полкоманды. Поэтому очень гордился, что играю на этой позиции. Ибо если не я, то кто еще спасет ребят?
— Как в легкую атлетику попали, когда завязали с футболом?
— Начал просто для себя заниматься в любителях мини-футболом и волейболом. И тут пришел тренер Виктор Викторович Плотников из легкой атлетики. Предложил пойти позаниматься. Мне сначала не понравилось. Думаю, что легкая атлетика — неинтересно, поскольку просто бегаешь там. А потом пришел на вторую тренировку, втянулся и начал работать.
— Сразу на барьеры переключились?
— Сначала был просто бег: 100 м, 200 м, 60 м. Еще пытался тренировать прыжки. Меня даже в многоборье хотели запихнуть. Но затем пришел тренер Владимир Владимирович Шишкин и сказал: «Ты со мной». Я сначала не понял, что такое. Но меня привели на тренировку — было тяжело, что после нее тошнило в буквальном смысле. И такой смотрю на Шишкина: «О, классно, спасибо! Это одноразовая акция?» Он говорит: «Нет, теперь всё, ты со мной!» И так я остался в барьерах. Просто в пекло бросили сразу, а я такой: «Классно, спасибо, весело было!» Может, такой реакцией зацепил тренера. И потом всё закрутилось. Уйти с этого вида было уже нереально.
— Сколько вам было лет тогда?
— 15. Очень поздно пришел. А уже через два года выиграл первое свое первенство России по своему году рождения. А через три года получил мастера спорта. Всё это время меня закидывали работой на тренировках — я ее как-то переваривал. У меня не было правильной подготовки, которая должна быть в 10−12 лет, когда учат, как правильно ходить, бегать, бегать через барьеры. Меня закинули в котел, где уже два-три барьериста мне говорили: «Жаль тебя». И побежали вместе восемь раз по 200 м с четырьмя минутами отдыха между забегами. Я такой: «Спасибо, очень нравится. А завтра что?». А завтра девять по 300. И моя реакция: «Шикарно, спасибо большое!» И ты так каждый день с ними работаешь. А ведь изначально у меня еще и выносливости не было, поскольку я был вратарем, то есть много не бегал. Была взрывная скорость, но выносливости и желания работать не было. Однако каждый день меня просто закидывали работой. Я думал: «Лучше убейте!» Но, когда восстанавливался, даже что-то получалось. И дальше засосало в эту тему. А если я чем-то увлечен, то всё свободное время этому отдаю. И вот начал смотреть видео, кто как бежит, какая техника, стал предлагать тренеру что-то из этого взять. Тренер мне объяснял, что это мне не надо, поскольку у меня другие данные. В итоге я вне тренировок без него забирался в зал, пытался тренировать то, что посмотрел у других. Он меня на этом ловил и давал люлей. В итоге мы постоянно спорили, как надо тренироваться. И в этих спорах рождалась правда. В итоге год убили на то, чтобы поставить мне хоть какую-то технику. Мне тренер иногда говорит: «Ты бегаешь очень красиво, но и очень страшно. Если получится, будет рекорд. Если не получится, ты убьешься». Потому что я коротенький и бегу вот прям в миллиметрах.
— У вас есть кумиры среди вратарей?
— Если брать легенд, то обычно смотришь на тех, кто похож на тебя в плане физических параметров. Я очень люблю Икера Касильяса. Но у него рост 190 см. Он классный, но я бы им никогда не стал. Стараюсь смотреть на кумира, до которого ты хотя бы в теории технически можешь добраться. Это Оливер Кан. Вообще безумный человек, который пугал все команды. Пугал игроков на поле — и своих, и чужих. При этом ростом он как я. Небольшой. Но крупный в том плане, что подкачанный. И кажется, что отличается от меня. За счет своего грозного вида. Еще небольшого роста был мексиканец Гильермо Очоа. Я учился как раз на нем. Человек, который летал до девяток с середины ворот. Спасал мячи прямо перед собой. Классный чел, шикарный вратарь — просто изумительный. А из ныне действующих Мануэля Нойера вспомню. Безумная реакция, растяжка, игра с мячом. Всё очень красиво. В последнее время смотрю именно на него. Конечно, мне нравится и Тер Штеген, и крутой второй вратарь из мадридского «Реала», парнишка с Украины.
— Андрей Лунин?
— Да, просто красавчик. Я смотрел на него в прошлом сезоне, когда в Мадриде травмировался Тибо Куртуа, и Лунин дорвался до основы — играл безупречно. Мне так нравилось. Не особо сильно люблю мадридский «Реал», но вот чисто из-за Лунина смотрел матчи команды.
Алексей Фомин
