«Не одну бутылку водки выпили»
В нашумевшем блокбастере «Движение вверх» сценаристы представили Модестаса Паулаускаса убежденным антисоветчиком, который чисто случайно не поддался на уговоры литовских эмигрантов остаться на Западе.
«У меня никогда не было в мыслях уехать из СССР, — рассказывал Модя, как называли его партнеры по сборной СССР. — Впервые разговор об этом затеяли еще в 1965-м во время турне по США осевшие там после войны литовские эмигранты. Мне разрешил с ними встретиться тогдашний главный тренер сборной Александр Гомельский, но только в баре гостиницы».
Паулаускасу тогда было 20, и его усиленно убеждали остаться в США, поступить в университет, а там и НБА не за горами. Только, как уверял Модестас, он всегда помнил о большой семье в Литве: отце, матери, сестре, двух братьях. Руководители сборной СССР настолько доверяли Паулаускасу, что в дальнейшем даже отпускали его на встречи с представителями литовской диаспоры с ночевкой. Иногда он брал за компанию Сергея Белова. Тот сидел молча и, когда Паулаускас спрашивал его, не было ли скучно, отвечал: «Я же видел, что вам хорошо! Раз так, то и мне нормально». В сборной у Сергея Белова и Паулаускаса была репутация самых больших молчунов, вот и селили их вместе.
До войны сборная Литвы дважды становилась чемпионом Европы и после того, как республика вошла в состав СССР, в первые послевоенные годы «Жальгирис» был в числе лидеров отечественного баскетбола. Следующий взлет пришелся на 80-е годы, когда подросло поколение Арвидаса Сабониса, Римаса Куртинайтиса и Вальдемараса Хомичюса. А вот в 60-е, когда в составе литовской команды блистал Паулаускас, она часто даже вела борьбу за сохранение места в высшей лиге. Естественно, у Гомельского была идея переманить лидера «Жальгириса» в ЦСКА.
Впервые разговор об этом он затеял на Кубе, где сборная СССР застряла в ожидании вылета в Москву. Немногословный Паулаускас признался, что не знал, как ответить отказом всесильному главному тренеру сборной СССР. За него это сделал Геннадий Вольнов, который был капитаном и в ЦСКА, и в национальной команде. Мол, оставьте Модестаса Литве!
На Олимпиаде-1968 Гомельский решил сыграть по-хоккейному: менял нападающих тройками, а защитников парами. Ничего хорошего из этого эксперимента не вышло. В полуфинале советские баскетболисты проиграли югославам, и финальную битву против американцев пришлось отложить до Мюнхена. «Перечить Гомельскому было бесполезно, — вспоминал Модестас. — Вокруг него еще крутилось огромное количество специалистов, которые спешили подготовить материалы для диссертаций. Вот и получалось, что Серега Белов, грузивший соперникам по “двадцатнику” в каждой игре, и Толя Крикун из “Калева” получали равное количество игрового времени».
Виновником же не слишком удачного выступления в Мехико Гомельский назначил Вольнова и в 1969 году волевым порядком назначил капитаном команды Паулаускаса.
«Не самый приятный момент был, ведь Вольнов продолжал выступать за сборную, — вспоминал Паулаускас. — Как ни отнекивался, как ни говорил, что для меня это будет дополнительная ответственность, спорить с Гомельским было бесполезно. С Вольновым мы потом не одну бутылку водки выпили, чтобы сохранить хорошие отношения. Геннадий — нормальный мужик был, говорил, чтобы я не брал ничего в голову и делал свое дело на площадке».
Капитаном сборной Паулаускас остался и при Владимире Кондрашине, сменившем Гомельского на посту главного тренера. «Мы были солдатами, сражавшимися на баскетбольной площадке за Советский Союз, нам было все равно, кто ведет нас в бой!» — несколько пафосно ответил Модестас на вопрос о том, как отнеслись в сборной к смене главного тренера. Незадолго до Олимпиады-1972 он получил травму, но в Мюнхене выходил в стартовой пятерке. Во всех матчах, кроме финального.
«Для меня было загадкой, почему Кондрашин так решил, — говорил Паулаускас во время приезда на один из Кубков Александра Белова. — Сколько лет прошло, а все не решаюсь спросить у Владимира Петровича». Хотя особого секрета Кондрашин не делал. Он с первых минут выпустил на площадку Михаила Коркию и Зураба Саканделидзе, чтобы те задали темп. Это оказалось сюрпризом для главного тренера сборной США Хэнка Айбы. А вот сам Паулаускас в игровой ритм не попал и набрал в финале всего три очка.
«Во время минутного перерыва перед знаменитыми тремя секундами Кондрашин говорил об ином плане последней атаки, — раскрыл еще один мюнхенский секрет Паулаускас. — Из-за лицевой мяч нужно было переправить Сереге Белову или мне, а мы должны были его доставить под щит Сане Белову. Первый раз Ваня Едешко так и поступил, но начудили секундометристы, и пришлось переигрывать эпизод. Ваня — умница, увидел, что нас прихватили — и все решил одним пасом».
В Мюнхене отпраздновать как следует успех из-за рассмотрения поданного американцами протеста не удалось. Наверстали упущенное в самолете. В Москве в аэропорту на глазах встречавших их жен Паулаускас и Сергей Белов начали размахивать медалями. У Белова неожиданно порвалась цепочка, и олимпийское золото улетело куда-то в сторону. Мысленно он уже попрощался с наградой, но тут из толпы вынырнул парнишка и протянул медаль со словами: «Это ваша, товарищ Белов! Вы обронили». Баскетболисты были так ошарашены, что не догадались поблагодарить. Правда, подняли вечером тост за благородного болельщика.
Откосил от армии и тренировал Сабониса
В 1976-м Паулаускас завершил игровую карьеру, и в Каунасе устроили прощальный матч, на котором Модестас сыграл по тайму за «Жальгирис» и сборную СССР, которая специально прилетела со сборов. Все расходы оплатил литовский клуб. «Ребята не прочь были отвлечься от нагрузок Гомельского, — рассказал Паулаускас. — “Третий тайм” в моем прощальном матче удался на славу. Его еще несколько лет вспоминали».
После школы Паулаускаса устроили в Каунасский политехнический институт, чтобы оградить от возможного призыва в армию. По словам Модестаса, он даже не знает, кто сдавал за него экзамены. Закончив играть, он стал тренером, возглавив юниорскую сборную СССР, за которую выступал юный Сабонис. «Его и тренировать особо не приходилось, главное было — не мешать», — скромно обозначил свой вклад в подготовку звезды сборной СССР и НБА Паулаускас.
В 80-е звезды «Жальгириса» позволяли себе вести себя как звезды. Могли погулять с симпатичными девушками, обходя все кафе и рестораны на главной улице Каунаса — Лайсвес Аллее. Во время того же Евробаскета-2011 Римас Куртинайтис рассказал российским журналистам, что Паулаускас убеждал его и Сабониса: «Если уж совсем тоска навалила, запирайтесь в гараже и там нарушайте режим!».
Когда передал эту цитату Паулаускасу, в ответ услышал: «Хороший парень Римас, но зачем он так много лишнего болтает журналистам? Каунас — город маленький по сравнению с Москвой или Питером. На следующий день о похождениях баскетболистов судачили все. Посоветовал Римасу соблюдать конспирацию, но этот совет не предназначался для обсуждения с журналистами».
У самого Паулаускаса тоже были проблемы, о которых судачил весь Каунас. Да что там — вся Литва. Решить их помогла вторая жена баскетболиста, которая убедила его переехать в небольшой городок рядом с литовско-российской границей. «Убеждала даже договориться проложить по дну реки шланг, чтобы перекачивать бензин, — пошутил Модестас. — Когда еще играл за сборную СССР, тренер Юрий Озеров предлагал перебраться в Москву, предлагал помочь с жильем. Только для меня даже Вильнюс и Каунас, где у меня есть квартиры, слишком большие города. Что уж говорить о Москве!».
Жизнь в небольшом приграничном городке привлекала Паулаускаса еще и возможностью не забывать русский язык. Однажды он вместе с мэром поехал на деловые переговоры в Калининградскую область, и там ему предложили тренировать мальчишек в городе Краснознаменске. Оформили многократную визу, которая позволяла пересекать границу без очередей.
«Вряд ли, конечно, там появились бы свои Сабонисы, но для меня одной из очень ценных наград является почетная грамота от губернатора Калининградской области, — рассказал Паулаускас. — Даже специально ездил в Калининград, чтобы ее получить. Часто брал в Краснознаменск своего сына, тоже Модестаса. Он там русский и выучил».
В фильме «Движение вверх» один из отрицательных персонажей, уговаривавших Паулаускаса остаться на Западе, приводил «неотразимый» аргумент: «Тебя ведь и в КПСС не примут!» Только сам Паулаускас и не стремился в советские времена ради карьеры получить партбилет. И в независимой Литве, где популярных баскетболистов наперебой зазывают в различные политические партии, отказывал всем. Говорил, что у него есть одна партия — баскетбол, и другой уже не будет.
Борис Ходоровский
