"Были, естественно, сомнения из-за ситуации в мире, мало ли что потом скажут — все-таки Палестина, Израиль и так далее. Но решили делать — ладно, делаем. Если что, успеем поменять.
Вообще начали ставить просто как танец. Искали какие-то танцы, изучали, смотрели, как пляшут. В первые два дня не было удовлетворения от постановки, от того, что происходит. Все заиграло в тот момент, когда в третий день мы начали обсуждать и дошли до того, а почему бы нам сделать не просто танец, а ситуацию?
Мы взяли образ тамады на еврейской свадьбе — и у нас пошло. Начало сразу другое, где он приходит показывает на невесту, жениха, где он их сводит. Потом разбивание тарелки было на смене части. Не знаю, как получилось, что он начал пить и разбивать. Почему начинается эта дурная беготня, пожимания — мы тамаду показали.
Просто танец получался плохо, не было вот этой энергии. А тамада начал сразу играть", — сказал Михайлов в интервью Okko.
«Произволки тогда еще не было, то есть мы не знали, что у нас будет. После “Иисуса” все годы по произволкам ничего не получалось по большому счету. Стали думать: что может быть как “Иисус” или сильнее? “Шиндлер” — как будто бы сильнее нету. И если уж мы [в короткой] на Израиле, может, тогда пойдем дальше и будет две израильские темы? И решили — почему нет?
С этой темой тоже были разные версии музык, он привыкал к этому. Сразу сказал, что ему нравится эта тема, но это, конечно, сложно, потому что он все через себя пропускает, невозможно просто катать. Чтобы не уходить в выстрелы, я поставил как будто печатные звуки — это имитация выстрелов, некоего удара.
На мой взгляд, это на уровне «Иисуса». Это дочиститься, доживется, мы думаем еще делать какие-то вкрапления нюансиков, но это сто процентов будет на уровне [ «Иисуса»]", — добавил хореограф.
Еврейский танец Кондратюка — главное шоу прокатов. В чем секрет Марка и его метода?
