26 ноября экс-полузащитнику «Зенита» и сборной России Владиславу Радимову исполнилось 50 лет.
Радимов настолько прочно ассоциируется с Петербургом, что уже мало кто помнит — первый матч в РПЛ за команду из родного города Владислав провел лишь в 27 лет.
В декабре 2002-го он подписал контракт с «Зенитом», где и отыграл последние шесть сезонов. Стал капитаном, в 2007-м — чемпионом страны, а год спустя — обладателем Кубка УЕФА и Суперкубка.
До этого Радимов немало колесил по свету, меняя города и страны. Причем в ЦСКА дебютировал уже в 16 лет. А в 18 — в сборной России. Тем удивительнее история, которую сам Владислав в прошлом году рассказал в «Разговоре по пятницам».
— Был футболист, в которого никто не верил — а он взлетел?
— Я! Мне 15 лет, в «Смене» тренер собрал всю команду перед выпуском. Показывает на одного: «Ты до сборной дорастешь». На другого: «Твой предел — “Зенит”. Дошел до меня: “Ты играть не будешь. Быстрее осваивай профессию водителя трамвая”.
В тот же вечер прихожу домой, родители разговаривают на кухне. Меня не видят. Обсуждают судьбу — видимо, тренер и им сообщил новость. Доносится: «Надо бы ему искать профессию, раз не такой талантливый…».
Я побросал вещи в сумку и уехал к бабушке в коммуналку. Кроме двух тренировок в «Смене» стал заниматься сам. Квартира на третьем этаже — я брал два чугунных утюга и бегал с ними час по лестнице. Вверх-вниз. Доказать — и тренерам, и родителям!
— Все получилось.
— В 16 меня взяли в юношескую сборную СССР. Вскоре уехал в ЦСКА — вопреки желанию мамы. Она дантист, отдельная квартира, все хорошо. А тут — в какую-то общагу!
Но уже в 18 я сыграл за национальную сборную против шотландцев. Матч транслировали на всю страну. После игры приехал в «Смену», подошел к тому тренеру: «Футбол вчера смотрел?».
— Это не перед тем ли матчем вы стояли рядом с Радченко и переговаривались?
— Да. Наезжает камера — я Диму толкаю: «Неужели нас по Первому каналу показывают?» — «Ты дурак? 50 тысяч зрителей, об игре думай!».
— Судьба тех, кому ваш тренер обещал большое будущее?
— Из моего класса ни один не заиграл. Даже в «Зените» не потянули.
— Мы тут с Зыряновым встречались. Он вытащил телефон и показал собственные видео из игровых времен. Хранит как что-то дорогое. Вы нарезки своих матчей тоже храните?
— Мне постоянно присылают. Давайте смотреть… (берет телефон). Вот гол бразильцам за сборную. Шлют его со всех ракурсов. Вот момент — играем со «Спартаком». Юра Никифоров в подкате пытается у меня мяч головой выбить. Как прыгает, а?
— Изумительный момент.
— У нас есть общий чат — Никифоров, Хохлов, Семак, Орещук. Постоянно стебем друг друга. Как у Юры день рождения — все ему это видео закидывают. Хрен забудешь! Но главный момент в моем телефоне другой. Часто показываю ребятам.
— Что за эпизод?
— Сейчас найду. А! Нашел не этот! У нас еще есть чат с Кафельниковым, Мором, другими спартачами. Там и Кузьмич присутствует.
— Кто?
— Ну блогер. Если они на меня бочку катят или, например, вспоминают Войцеха Ковалевски — сразу выкладываю этот сюжет. 2004-й, «Петровский», спартаковские фанаты орут: «Радимов — пес!» Под эти крики кладу со штрафного — смотрите как!
— Невероятно.
— Всех заткнул этим ударом. Но я ищу другой момент… Секундочку… Глядите, мой то ли второй, то ли третий матч за «Сарагосу». Встречаемся с «Барсой». Вот я, видите? Килограммов на тридцать легче сегодняшнего. А вот Луиш Фигу!
— Узнали.
— Конец первого тайма. Оцените, как Фигу, обладатель «Золотого мяча», назад отрабатывает — от чужой штрафной до своей! А в «Зените-2» был талантливый футболист — в матче со «Спартаком» встал и стоит. Я на разборе вытащил телефон. Показал этот момент: «Здесь ответ на вопрос, почему ты не заиграешь». Фигу бежал — а ты нет.
— Последние в вашей жизни слезы из-за футбола?
— В 2009-м. Мы с Горшковым играть уже закончили, он работал тренером дубля, я — начальником команды. В перерыве матча с «Амкаром» нам на «Петровском» организовали проводы. Круг почета, We are the Champions, растяжка «Виража»: «Ваша игра — наша жизнь».
Когда мы добежали до фанатской трибуны, оттуда человек тридцать рванули к нам. Что-то пели, скандировали. Мне протянули файер, я запалил и почувствовал, как к горлу подступает ком. Понял — все не зря. Годы, проведенные в «Зените», стоили того круга на «Петровском».
— А ведь когда-то вы не хотели возвращаться в «Зенит».
— Это правда. В «Крыльях» был капитаном, любимцем болельщиков, меня все устраивало. Вдруг Герман Ткаченко сообщил: «Надо в “Зенит” переходить». Я возмутился: «Что значит “надо”?! Мы здесь за медали боремся, а там команда на двенадцатом месте, взяли какого-то сумасшедшего чеха, у которого на сборах по четыре тренировки в день. Не хочу!» Меня стали уговаривать. И знаете, кто уговорил?
— Кто?
— Мутко! Декабрь, отпуск, приезжаю в родной город проведать маму. Виталий Леонтьевич назначает встречу в «Европейской». Отправляюсь туда в полной уверенности, что ни в какой «Зенит» не перейду.
Но у Мутко фантастический дар убеждения. Три часа мы проговорили тет-а-тет. Он сказал, что в ближайшее время у нас появится новый стадион, мы будем каждый год участвовать в еврокубках и выиграем чемпионат России. Какой провидец, а? Ни в чем не обманул! Разве что на «Газпром Арене» я так и не сыграл. А-а, нет. Было!
— Когда?
— Побегал за ветеранов. Минут пять… После того разговора с Мутко я настолько воодушевился, что вышел на улицу и сразу позвонил маме: «Все, перехожу в “Зенит”. Она была счастлива. Да и я ни секунды не пожалел. А болельщикам, которые обвиняют меня в отсутствии патриотизма, скажу вот что…
— Стоп. Кто вас обвиняет?
— Ну долетают периодически упреки. Мол, с Титовым дружишь, с Кузьмичом общаешься — все, ты не патриот «Зенита». Хотя этому клубу я две трети жизни отдал. Сначала восемь лет в академии. Потом судьба распорядилась так, что поиграл в ЦСКА, «Сарагосе», других командах.
В декабре 2002-го вернулся — и место работы не менял. Уже 22 года здесь! У кого-то и сотня матчей за «Зенит» не наберется, а у меня 116 только с капитанской повязкой! И после этого мне еще будут указывать, с кем общаться, а с кем — нет?!
— Чем Петербург лучше Москвы, объективно?
— Это трудно объяснить словами. Надо прочувствовать. Розенбаум точно сформулировал: «Коль мне выпало питерцем быть, никогда Москва не станет родной…».
Я в разных городах пожил. Очень люблю Самару. С Москвой тоже многое связано, она мне дорога. Комфортно чувствую себя и в Испании. Помню, ребята из «Сарагосы» говорили: «Русский, как хорошо! У нас лето круглый год, ни снега, ни слякоти, не надо машину постоянно мыть».
— Что отвечали?
— «Да ничего вы не понимаете. Задолбало ваше солнце! Соскучился по русской зиме. Хочу заехать на мойку на грязной машине, помыть ее, кайфануть…» И вообще не представляю себя вне Ленинграда. Часто называю его именно так. В 1991-м город переименовали, но для меня он все равно остается Ленинградом. Каждый раз, когда выхожу из поезда на Московском вокзале, выдыхаю облегченно: «Какое счастье! Я дома!».
Автор: Игорь Майоров
