— Да, это было очень трудно, потому что я уже играл в футбол в команде. А как ребенок я только и хотел играть и делать то, что делают все. Это был очень тяжелый момент: во-первых, потому что я не мог играть в футбол. Во-вторых, я не хотел быть другим. Я не мог делать то же, что мои друзья.
Мне было тяжело наблюдать взгляды людей, потому что постоянно звучали вопросы: «Что случилось? Почему ты в таком положении?» А я не хотел об этом говорить. Это было настолько тяжелое время, что я многое просто забыл.
За те два года у меня осталось мало воспоминаний. Это было трудное время и для меня, и для моих родителей. Мне было стыдно, потому что я не хотел быть другим. Поэтому теперь, когда я вижу людей в подобной ситуации, я никогда не буду относиться к ним иначе. Я знаю, что это значит и что можно чувствовать в таком положении. Это были два года. Для ребенка это очень много.
— Возможно, ты что-то заблокировал в памяти, чтобы не переживать это снова.
— Да, возможно. Но вещи не случаются без причины. Глядя назад, это помогает мне теперь жить и играть с желанием. Потому что мне повезло в жизни — я смог стать профессиональным футболистом после всего, что произошло. Я очень благодарен за это. Мы всегда должны наслаждаться и быть благодарными за жизнь, которая у нас есть.
— Завершая разговор об этом периоде, можешь объяснить, пожалуйста, что это была за болезнь? Как ты о ней узнал?
— Это была болезнь Легга-Кальве-Пертеса, она в области тазобедренного сустава. Такое бывает у детей и требует покоя, отдыха. Нельзя сильно нагружать ноги. Это что-то необычное, потому что ребенку хочется играть, бегать. Это был трудный период — с 5 до 7 лет, — сказал нападающий «Гремио», ранее выступавший за «Барселону».
