— Если бы любому футболисту предложили не играть год или два без травм и болезней, ему было бы тяжело вернуться на поле и хотя бы приблизиться к уровню АПЛ.
Но болезнь и особенно химиотерапия, по сути, отравляет вас. Вот что такое химиотерапия. Она убивает все клетки вашего тела, как хорошие, так и плохие. Вы совершенно истощены по сравнению с тем, к чему привыкли, будучи футболистом. К тому же, вы уже 18 месяцев не прикасались к мячу. А потом от вас ожидают, что вы будете соперничать с игроками, которые стоят от 50 до 70 миллионов фунтов в АПЛ.
В течение 6−12 месяцев лечения я не выполнял ни одного упражнения. Я не играл в футбол, не работал в тренажерном зале, не занимался кардиотренировками, потому что, очевидно, вы не настолько хорошо себя чувствуете, чтобы делать это. Нужно многое наверстать — это не так просто, как сказать: «Ну, я могу пробежать определенное расстояние, или я могу пробежать за это время». Вы не приспособлены к этому, ваши мышцы, сухожилия.
Вы привыкли делать что-то в течение 14 лет и даже не задумываетесь об этом. Но потом, после двух лет перерыва, это становится достаточно сложно. К тому же в течение шести месяцев по вашему организму циркулировал яд, и это еще больше все усложняет.
Это был период разочарований. Я делал простые вещи — тренировался, мог выполнять разминку как обычно, но у меня все еще была диарея, и я с трудом дышал. Два или три года назад я тренировался в Португалии. Я знал, что у меня было немного лишнего веса, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что у меня был лишний вес, и я двигался не так, как обычно. Вероятно, это и привело к тому, что я получил травму.
— Вы думали о том, сможете ли вернуться в АПЛ?
— В этом никогда не было сомнений, вплоть до того момента, когда я действительно стал пытаться это сделать. Проходя [химиотерапию], я думал: «О, я смогу восстановиться и снова буду играть в футбол». Но потом ты видишь, насколько ты изменился, а уровень АПЛ постоянно растет.
Трудно сказать, стала ли она намного быстрее, или я просто был настолько медленнее. Я просто продолжал работать над собой. Я не сдаюсь, и я всегда надеялся, что смогу вернуться, и мне это удалось, — сказал Брукс.
