В США на 76-м году жизни после нескольких месяцев борьбы с раком поджелудочной железы скончался Виктор Конте. Два десятилетия назад он стал центральной фигурой грандиозного допингового скандала, заставившего все спортивное сообщество наизусть выучить сложное название изобретенного в основанной Конте лаборатории BALCO нового препарата — тетрагидрогестринон, а также внимательно следить за тем, как увеличивается список знаменитостей из разных видов спорта, прежде всего американских, которые, как выяснилось, добивались успехов благодаря допинговым программам Конте.
В коротком некрологе, опубликованном компанией SNAC System после смерти ее руководителя, были слова про «бесстрашного лидера» и про память о нем, которая «навсегда останется в сердцах» всех, кому довелось с Виктором Конте работать. Все, кому с ним работать не довелось, наверняка восприняли их как нахальное фрондерство, потому что их слегка напрягшаяся память, конечно, сразу подсказала совершенно иные ассоциации с именем этого человека, сейчас подзабытым, но два десятилетия назад появлявшимся в заголовках ничуть не реже, чем имена выдающихся спортсменов. Причем они, выдающиеся спортсмены и Конте, тогда часто шли в плотной связке.
На самом деле лабораторию BALCO неподалеку от Сан-Франциско, призванную обеспечивать медицинское сопровождение спортсменов — анализы, питание, бывший бас-гитарист средней руки Виктор Конте основал еще в 1984 году. Но мир узнал о ней гораздо позже, в 2003-м. С лета того года новости о мало кому известной структуре внезапно заполнили медийное пространство. Скандал набирал обороты со скоростью запущенной случайным взрывом лавины. Сначала казалось, что речь идет о каком-то частном случае.
Потом появились первые имена. Шприц USADA отправил Тревор Грэм, тренер двух лидеров американского спринта — Тима Монтгомери и Мэрион Джонс. А Дон Кетлин, крупный, если не крупнейший в тот момент специалист по допингу, оперативно разработал методику обнаружения нового допинга — тетрагидрогестринона (THG).
Его название, несмотря на заковыристость, выучить наизусть было несложно — теперь чересчур часто встречалось в прессе, как и название разработавшей его лаборатории, в которой для THG, впрочем, придумали прозвище попроще и поярче — The Clear, «чистяк». Расследование, которое вели одновременно и правоохранительные, и антидопинговые структуры, постепенно пришло к однозначному выводу. Поддержка BALCO спортсменов сводилась к обеспечению запрещенными препаратами — и «продвинутыми», как тетрагидрогестринон, гормон роста и эритропоэтин, и «классическими» стероидами — и контролю за их употреблением: так, чтобы эффект был максимальным, а проверяющие органы ничего не узнали.
Чуть ли не каждую неделю список атлетов, чей статус клиентов лаборатории удавалось подтвердить, увеличивался в размерах. И пополнялся он в основном суперзвездами, многих из которых не смущало расстояние от их родных стран до Сан-Франциско. Британец Дуэйн Чемберс был лучшим европейским легкоатлетом-спринтером, грек Костас Кентерис — надеждой страны—хозяйки афинской Олимпиады 2004 года на легкоатлетические медали. Но львиную долю клиентуры составляли все-таки американцы. Мэрион Джонс была героиней Олимпиады 2000 года в Сиднее, завоевав на ней три золота, по сути, королевой легкой атлетики. Там Монтгомери однажды установил рекорд мира на престижнейшей стометровке. Келли Уайт, Кевин Тот, Реджина Джекобс, Элвин и Кэлвин Харрисоны — все они были заметными в той же легкой атлетике — в беге, метаниях — фигурами. Плюс боксеры, пловцы, велосипедисты. Плюс целый отряд игроков в американский футбол и бейсбол, то есть из культовых для США жанров, которые в то время практически игнорировали принятые в видах олимпийских антидопинговые регламенты. Среди бейсболистов выделялся Бэрри Бондс — настоящая легенда.
У кого-то причастность к схемам Виктора Конте сразу подтвердили тесты. Кто-то упорно, как Бондс и Джонс, сопротивлялся, пытаясь доказать, что, по крайней мере осознанно, запрещенные препараты не употреблял. Но так или иначе понесли наказание все, даже наиболее упрямые. Мэрион Джонс, например, угодила за решетку почти на полгода за ложные показания федеральным агентам, а Бэрри Бондса, кажется, «отменили» раньше, чем возникла «культура отмены». Гарантированное, учитывая достижения, место в бейсбольном Зале славы после окончания карьеры ему так и не досталось.
Приговор вызвал в Америке, шокированной историей, удивление: четыре месяца тюрьмы — строже наказывают даже мелких наркодилеров. А тут — преступник, из-за которого буквально на весь американский спорт стали поглядывать косо. Доводы, что по условиям заключенной президентом BALCO сделки с правосудием он сдал ему всех нарушителей, хотя бы раз приобретавших в лаборатории запрещенные средства, а еще пообещал внести посильный вклад в антидопинговую борьбу, как по-настоящему системное мероприятие еще только раскручивающуюся, не очень-то действовали.
А Виктор Конте, выйдя на свободу, открыл в том же здании, где квартировала BALCO, другую компанию — SNAC System, занимающуюся спортивным питанием и «сопровождением» спортсменов, с украшающими коридоры фотографиями и джерси прежних клиентов. Конте, кажется, не боялся прошлого и даже посмеивался над ним, видя, как настоящее с лавиной допинговых ЧП подтверждает высказанную им однажды в интервью мысль: «Спортсмены мошенничают, но мошенничают и федеральные агенты с прокурорами». Он имел в виду, что от читинга никуда не деться, хотя, надо признать, сам в новой инкарнации — «хорошего парня» — проблем с ним никогда не имел и помимо выглядящего фрондерским некролога от сотрудников заслужил после смерти, скажем, спокойные напоминания о том, что вообще-то превратился в уважаемую фигуру в профессиональном боксе. В перечне тех, кто с удовольствием пользовался услугами SNAC System, наплевав на бэкграунд ее начальника, был даже Теренс Кроуфорд, которого после сентябрьской победы над Саулем Альваресом ряд экспертов считает лучшим боксером мира.
Алексей Доспехов
