«Команда подвела спортсменку»
Напомним, что в допинг-пробе Валиевой было найдено крайне незначительное количество триметазидина — запрещенного Всемирным антидопинговым агентством (WADA) вещества, которое повышает выносливость, а в не связанной со спортом среде применяется в качестве сердечного лекарства. Защита фигуристки отстаивала версию о том, что этот препарат попал в ее организм случайно. The Times, ссылаясь на осведомленные источники, рассказывает, как именно отстаивала.
Как сообщается в публикации, юристы заявили, что у Геннадия Соловьева — так зовут дедушку Камилы — имелись проблемы с сердцем, и он принимал в качестве лечения содержащее триметазидин лекарство «Предуктал», которое покупал в аптеке. Дедушка Валиевой возил фигуристку на тренировки и иногда готовил ей еду. Защита свидетельствовала, что иногда он разрезал таблетки дома на кухне, поскольку ему тяжело было их проглотить целиком. Адвокаты Валиевой предположили, что именно так запрещенный препарат попал в организм спортсменки.
Но при этом в поддержку этой версии защита не предоставила никаких свидетельств. «Ни видеозаписей из дома, ни документов из аптеки, ничего, что бы могло подтвердить, что г-н Соловьев действительно принимал “Предуктал”. Он не давал показания панели арбитров, как и его супруга», — говорится в сообщении источника.
Также на тему подготовки адвокатов Валиевой к слушаниям в CAS высказался генеральный директор WADA Оливье Ниггли в интервью журналистке Трэйси Холмс.
«Малолетние имеют многочисленные права, которыми не могут пользоваться взрослые спортсмены, в том числе некоторые послабления в плане того, что они должны предъявить суду для доказательства происхождения запрещенного вещества. Иными словами, есть ряд возможностей для того, чтобы сделать жизнь юного спортсмена проще в плане объяснения нарушения. Возможность такая у стороны Валиевой была, ей пыталась воспользоваться сторона фигуристки. Но в историю, которая была представлена суду — а именно попадание запрещенного препарата через десерт, приготовленный ее дедушкой — никто не поверил», — объяснил он.
Ниггли подчеркнул, что свидетельств в поддержку этой теории не представили.
«В результате получилось, что команда подвела спортсменку, потому что она не смогла никаким образом доказать происхождение препарата, они не представили ничего, что добавило бы веса этой версии. И в связи с отсутствием каких-либо свидетельств того, как могло попасть в организм спортсменки запрещенное вещество, она получила максимальное наказание», — добавил генеральный директор WADA.
«Подтверждать, что я не верблюд, пришлось документами»
Что ж, из вышеприведенных фактов действительно напрашивается вывод — юристы Валиевой не подготовились к процессу, если надеялись убедить суд в правдивости версии того, что Камила съела приготовленное дедушкой пирожное с триметазидином, только на словах. Причем самих юристов — раз дедушка показаний не давал. Как говорил мой дядя в подобных ситуациях — решили напугать ежа голой задницей.
Здесь будет уместно вспомнить обстоятельства дела российского легкоатлета Сергея Шубенкова, которое имеет определенную схожесть с кейсом Валиевой. Как минимум — в том, что в пробе спортсмена было обнаружено микроскопическое количество запрещенного вещества. На него, к слову, тоже не накладывалось временное отстранение. Но если в случае с Камилой все закончилось четырехлетним баном, то Шубенкова полностью оправдали, а обвинения в употреблении допинга сняли, поверив в версию спортсмена о том, что препарат попал в его организм через таблетки, которые давали его сыну.
Не раз разговаривал с чемпионом мира в беге на 110 метров с барьерами о том, как он прошел период между получением информации о положительной пробе и снятием всех обвинений. Вот как он описывал ход подготовки к слушаниям и то, как все закончилось, в интервью.
«Первая мысль, когда получил положительный тест — что такого не может быть. В принципе не может быть. Вторая — “Пятнадцать лет паранойи зря прошли”, — рассказывал Сергей. — Последние годы, когда в столовую на сборах приходил, кефир из общей посуды себе не наливал. Реально боялся. В кафе ходил в те места, где меня не знают. Сначала действительно думал, паранойя, потом привык. Но оказалось, что не убережешься. Сколько не ужесточай по отношению к себе меры безопасности, предела нет.
Довольно быстро вычислил таблетки. Потом наняли адвоката — Майка Моргана, работавшего в том числе с Марией Шараповой. А затем уже с ним буквально по часам стали расписывать, что я делал в дни, предшествующие дате сдачи пробы. Когда лекарство сыну назначили, когда его принесли, сколько раз я кушал, что именно, куда ходил и так далее.
Отчаяния не было, но когда внезапно выяснилось, что надо доказывать, что я не верблюд, это оказалось сложно и обескураживающе. То, что понятно мне, окружающим и всем тем, кто знает, что я действительно не верблюд, нужно было подтвердить документами и с привлечением свидетелей. Есть же определенный нюанс, что у атлетов нет презумпции невиновности, доказывать все должен был я. Скрупулезно объяснять очевидные вещи. И это оказалось тяжело.
Но все закончилось тем, что мне поверили и приняли объяснения целиком. Хотя некоторые кричали — “отмазался”. Меня это не задело, адекватные люди все понимают, а те, кто кричали “отмазался”… Ни хрена себе “отмазался”, все бы так “мазались” — с таким количеством бумаг, документов и всего остального…».
А что были за бумаги и документы — Шубенков тоже рассказывал. Рецепты на это лекарство, чеки из аптек, фотографии лежащих на кухне упаковок с таблетками. Все это вкупе с многочисленными рассказами, объяснительными
Последние два слова очень важны: нет нужды напоминать, какое в мире этого вида спорта отношение к нашим его представителям. Мягко говоря, не очень позитивное. Но, как выяснилось, под одну гребенку и здесь не гребут — особенно если видят, как спортсмен и его представители скрупулезно подходят к доказательствам своей правоты.
Как сообщается, мотивировочная часть вердикта по делу Камилы Валиевой занимает около 130 страниц. Стоит подождать ее публикации, чтобы полностью охватить картину, которая была перед арбитрами. Но и так очевидно, что суд — на то и суд, что он должен рассматривать все возможные сценарии произошедшего. И было бы странно рассчитывать на то, что он примет предложенную стороной фигуристки теорию на веру без каких-либо свидетельств в ее пользу.
А вот почему к защите Валиевой подошли настолько халатно — это уже другой вопрос. Он возник у всех, кто имел отношение к процессу — и в том числе у тренера фигуристки Этери Тутберидзе, опубликовавшей в среду свой первый комментарий после вынесения вердикта. «А хоть кто-то защищал Камилу на слушаниях, потому что хуже вердикта быть и не могло», — задала риторический вопрос наставник. И есть ощущение, что к нему еще предстоит вернуться.
Автор: Андрей Симоненко
