Конец 80-х-начало 90-х — время, когда лучшие советские хоккеисты начали активно перебираться в Северную Америку. Александр Могильный бежал за океан, прячась от сотрудников КГБ. Павел Буре сам добавил ЦСКА $50 тысяч, чтобы спокойно играть в «Ванкувере». Вячеслав Фетисов долго бился за свои права, но в итоге смог уехать в НХЛ на абсолютно законных основаниях. История Сергея Федорова больше походит на то, что происходило с Могильным. О желании рвануть в США он не рассказывал даже своим родителям:
«Они жили в двух с половиной тысячах километров на север от Москвы — в Мурманской области. Я решил, что лучше не говорить им об этом по телефону. Да и я не думал об этом каждый день. У меня была определенная информация, а потом “Детройт” прислал еще одно письмо. Летом родители видели, что я собрал все вещи перед сборами в ЦСКА.
Годы спустя они сказали мне, что не понимали тогда, зачем я с собой столько вещей беру. Я взял с собой пару шелковых костюмов, несколько пар ботинок, галстуков, рубашек и шорт. Очень хорошо это помню. Потом я поехал на сборы, а потом улетел в США. Я решил ничего им не говорить, потому что все два года прекрасно понимал, на что иду. Я был слишком молод, чтобы взглянуть на себя со стороны».
Дальше были Игры доброй воли в США, на которые Федоров приехал в составе сборной СССР, но не принял участия ни в одном матче турнира. После двух товарищеских встреч с американцами он встретился в отеле с вице-президентом «Детройта» Джимом Лайтсом, уехал в аэропорт и улетел в Детройт. Руководство «Ред Уингз», пытаясь склонить Сергея к побегу, обещало, что вместе с ним расположение национальной команды покинет Дмитрий Христич, но в итоге Федоров отправился в Детройт один.
«Мне было 20 лет. Я искренне не думал о том, как когда-нибудь вернусь на родину, потому что у меня вся жизнь была впереди. Я сосредоточился на том, что ждало меня по приезду в Детройт. Все происходило очень быстро. Слава богу, что я приехал за несколько месяцев до начала сезона, и у меня было время на акклиматизацию, отдохнуть и подумать. В этом возрасте толком не задумываешься о своих поступках и не анализируешь их.
Я волновался за родителей и семью. А что касается возвращения, то в этом не было смысла — я собирался играть в Северной Америке. Пять лет спустя, когда мы разобрались с вопросом о переезде, я прилетел обратно и здорово провел время в России. Пусть даже мои родители и брат уже жили за океаном, я был рад приехать на родину».
Дебют Федорова в лучшей лиге мира состоялся почти 34 года назад — 4 октября 1990 года. В стартовой игре регулярного чемпионата «Ред Уингз» на выезде встречались с «Нью-Джерси», после первого периода счет был равным — 1:1. Сразу после перерыва гости вышли вперед, а затем настало время советского новичка. Стив Айзерман подхватил шайбу в своей зоне, поделился ей с Сергеем, а тот на входе в зону «Дэвилз» вернул хоккейный снаряд канадцу. Сам Федоров накатывал на ворота по центру, через пару мгновений получил обратный пас от Айзермана и бросил в касание. Точно! Красиво! Легендарно! Чтобы начать покорять Запад игроку сборной СССР понадобилось каких-то несколько минут на льду.
С этой шайбы началась легендарная карьера Федорова в красно-белой форме американского клуба. В Детройте он задержится на 13 лет и разживется здесь тремя Кубками Стэнли.
«Я делал все возможное для победы команды. Они очень хорошо ко мне относились и старались помочь с первых же дней. В первом сезоне я забросил около 30 шайб. Это стало возможно благодаря теплоте, которую я чувствовал от своих североамериканских друзей, болельщиков и руководства клуба», — будет вспоминать нападающий десятилетия спустя.
Автор: Артем Гаев
