А в балете падают?
Состязания в танцах на льду на чемпионате мира внезапно напомнили внутрироссийский сезон, хотя предпосылок к этому не было никаких. Российские фигуристы отстранены от участия в чемпионате мира, но вряд ли какая-то из тех наших танцевальных пар, которые на данный момент в строю, смогла бы побороться хотя бы за попадание в шестерку лучших.
Напомнили косвенно. Ставшие чемпионами мира американцы Мэдисон Чок и Эван Бейтс в произвольной программе упали. С падениями побеждал всю первую половину сезона и сильнейший на данный момент российский танцевальный дуэт — Елизавета Худайбердиева и Егор Базин. Беспощадная статистика: не было турнира осенью и в начале зимы, на котором эти фигуристы откатали бы обе программы, устояв на ногах.
На чемпионате России в Красноярске, получив от СМИ очередную порцию негативных материалов, Худайбердиева и Базин устроили после заключительной пресс-конференции неформальный разговор с журналистами. Его содержание тогда договорились не публиковать, но тему уже раскрывали, и она почти философская — есть ли вина фигуристов в том, что они живут в рамках существующей системы судейства, где иногда становятся ее жертвами, а иногда — бенефициарами. Да, Худайбердиева и Базин ошибались на турнирах, но, действительно, как это могло повлиять на итоговый результат, если по всем элементам и художественной части они сильнее, а за падение снимается всего один балл?
Но почему тогда победы падающих танцоров вызывают такое сильное ощущение диссонанса? Можно попробовать сформулировать. Дело в том, что танцы на льду считаются наиболее приближенной к искусству дисциплиной фигурного катания. Если падают одиночники, это воспринимается не то чтобы как должное, но как вполне вероятное событие. Все-таки они заходят на реально сложные для исполнения элементы. Те же четверные прыжки не зря выделены в отдельную категорию, которая называется «ультра-си». То же самое относится к парному катанию — там, конечно, до параллельных четверных пока далеко (хотя теоретически это и возможно), но и сложные тройные являются большим риском.
Танцы же — это, по большому счету, демонстрация мастерства владения хореографией. Но много ли вы видели падений в балете или на представлениях ансамбля имени Моисеева? Наверное, они бывают, но это событие крайне досадное из категории «бывает всякое». И художественное впечатление оно, безусловно, очень сильно испортит. Так и с танцами на льду. Произведение искусства, которым должна стать программа в этой дисциплине, перестает им быть, если фигурист ни с того ни с сего окажется пятой точкой на льду.
Возможно, стоило бы рассмотреть вопрос об ужесточении наказания за падение в танцах. Можно было бы снимать не один балл, а, например, три. Особенно когда падение происходит не на элементе. Или понижать оценку за компонент «мастерство скольжения» не символически, а реально. Но пока «дедакшены» во всех видах фигурного катания одинаковы — приходится смиряться с тем, что и чемпионом России, и чемпионом мира танцевальный дуэт спокойно может стать, падая на ровном месте.
Баллы за четверной аксель — курам на смех
Нынешняя система судейства в фигурном катании, которую совсем недавно перестали называть «новой», действует уже 20 лет. Но ее несовершенство проявляется до сих пор. И в мужском одиночном катании, пожалуй, в настоящее время наиболее отчетливо. Американский фигурист Илья Малинин исполняет уникальный прыжок аксель в четыре с половиной оборота, но получает за него всего 12,5 балла базовой оценки. Всего на один балл больше, чем приносит четверной лутц. Прыжок, который освоили уже и девушки.
Несправедливость не просто в том, что Малинин один в мире такой. На публичных тренировках четверной аксель, хотя и с недокрутом, исполнял и двукратный олимпийский чемпион японец Юдзуру Ханю. Пытался его прыгнуть и бывший чемпион России среди юниоров Артур Дмитриев — младший. Причина уникальности акселя в четыре с половиной оборота — он наиболее близок к пределу нынешних человеческих возможностей. Любой тренер, практикующий научный подход к обучению прыжкам, скажет, что четверной аксель можно сделать только нащупав почти невозможное сочетание поступательной скорости на льду и угловой скорости вращения в прыжке. Иначе выезда из прыжка не будет.
Но получается, что Малинин, демонстрируя весь сезон свое особенное умение, никакого профита, по сути, от этого не получает. За чистый тройной аксель, давно ставший рядовым прыжком, по базе дают 8 баллов, а со стандартными надбавками можно получить 10−11. В произвольной программе в Сайтаме Илья за безошибочный четверной аксель заработал 12,86 балла. Это, грубо выражаясь, курам на смех — с учетом невероятной концентрации и высочайшего мастерства, которое требует исполнение этого элемента.
Американец на этом чемпионате мира, кроме четверного акселя, попытался исполнить в произвольной программе еще пять четверных прыжков. Из них чистыми получились два — тулуп и сальхов. Флип, соло лутц и лутц в каскаде — с помарками разной степени серьезности. Тем не менее Малинин набрал наивысшую среди всех участников техническую оценку. Но по баллам за компоненты — они же артистическая сторона катания — уступил основным конкурентам — взявшему второе золото чемпионата мира подряд японцу Сёме Уно, серебряному призеру корейцу Чха Чжун Хвану и еще доброму десятку фигуристов, оставшись в итоге с бронзой. Наверное, на золото Малинин в Сайтаме действительно не накатал. Но, конечно, странная история: судейская система, получается, наказывает фигуриста за упор на прыжки — суть и соль мужского одиночного катания, но при этом прощает грубейшие ошибки в танцах, где их быть не должно вообще.
Прессинг по национальному признаку
Напомню, мы на протяжении четырех дней подряд прикидываем, какие бы места заняли российские фигуристы, если бы их не отстранили по политическим причинам. За образец берем пример их выступления в Финале Гран-при России — наиболее близком по датам внутрироссийском старте. Так вот если исходить из качества самих прокатов, то Петр Гуменник, победивший в Санкт-Петербурге, мог бы претендовать на четвертое-пятое место на чемпионате мира. Марк Кондратюк, не слишком удачно исполнивший произвольную программу в Финале Гран-при России, был бы примерно седьмым, а Александр Самарин вошел бы в десятку. Таким образом, россияне, участвуй они в чемпионате мира, должны были увезти с него шесть медалей — по две золотые, серебряные и бронзовые, так как Александра Бойкова/Дмитрий Козловский, Анастасия Мишина/Александр Галлямов, Евгения Тарасова/Владимир Морозов, Камила Валиева, Елизавета Туктамышева и Софья Муравьева с теми прокатами, что они показали в начале марта в Питере, заняли бы пьедесталы в парном и женском одиночном фигурном катании.
Но это все виртуальные оценки. В реальности — и это бросалось в глаза все эти четыре дня — многих, кто тем или иным образом был связан с Россией, на чемпионате мира судьи прессовали изо всех сил. О том, как задушили представляющих Венгрию россиян Марию Павлову и Алексея Святченко в парном катании, мы уже рассказывали. Были и другие примеры. За чистейший прокат произвольной программы уроженцу Ухты Владимиру Литвинцеву, выступающему за Азербайджан, но тренирующемуся в Москве у Виктории Буцаевой (Волчковой), арбитры срезали минимум 7−8 баллов по сравнению с другими фигуристами, показавшими выступления того же уровня. Казахстанца Михаила Шайдорова, работающего в Сочи под руководством олимпийского чемпиона Алексея Урманова, ограбили баллов на 12. Оба фигуриста должны были оказаться в десятке лучших и с большим запасом, а приземлились за ее пределами. Да даже итальянцу Даниэлю Грасслю, приехавшему на чемпионат мира под руководством Этери Тутберидзе, проставили в протоколе все недочеты, которые только смогли найти, и спустили его на 12-е место, хотя человек сделал два сложнейших четверных — лутц и риттбергер.
Еще после прошлогоднего чемпионата мира российские специалисты, побывавшие на нем в куртках других сборных, рассказывали: многие рады нашему отсутствию, ведь наконец-то у других появилась возможность забрать себе те медали, которые доставались нам все эти годы. Но наша страна очень давно стала поставщиком спортсменов для всего мира, а к нашим тренерам ездят на консультации и на постоянную работу и из США, и из Канады, и из Европы. Фигурное катание — вид спорта, из которого Россию не исключить.
Вот и бесятся те, кто не может с этим смириться. «Почему российских спортсменов отстранили от чемпионата мира, а тренеров нет?» — вопрошает у себя в Twitter американка Эшли Вагнер, своих основных успехов, к слову, добившаяся под руководством представителя российской тренерской школы Рафаэла Арутюняна. А судьи вторят ей, работая молча и наказывая баллами тех, кого иными способами наказать не могут.
Все это говорит о том, что к нашему возвращению на международную арену, которое обязательно состоится назло недоброжелателям, российским фигуристам надо готовиться как следует. С цветами на международных турнирах нас точно не встретят. Скорее будут бить. А мы в ответ, как в песне, должны летать.
Андрей Симонченко
